Избранное

В комнату входит  с ы н. Но входит не так, как входили люди в буржуазных пьесах довоенного двадцатилетия. Еще мое поколение входило нормально, с чувством достоинства, скромно, между тем как сын входит в комнату задом, боком, «руки в брюки», небрежно и бессмысленно; эти движения частично заимствованы у героев кинофильмов (например, у Дина^{75}из фильма «К востоку от рая»). Однако в этом неестественном появлении есть настоящее очарование молодости, сын передвигается так, словно пол под ним ходит ходуном. В этом нет ничего общего с дурачеством, цирком, гротеском. Просто это совсем особая разновидность манеры «выхода». И если дедушка входит на сцену классически, отец — псевдоклассически, мать — несколько экзальтированно (с учетом элемента «вечно женственного»), то сын входит по-другому. Входит персоналистично и цинично, немного биологично, но вместе с тем и аутентично. Мои замечания, касающиеся появления персонажей, имеют общее значение для всей концепции этой пьесы. Надеюсь, что меня правильно поймут. За недостатком места и времени сокращаюсь. Сын стоит, повернувшись «задом», не замечая отца.

О т е ц. Почему ты входишь задом?

С ы н. Задом? Мне казалось, что передом.

О т е ц. Ты хочешь меня убедить, что вошел передом?

Сын молчит.

Ты хотел этим что-то продемонстрировать?

С ы н. Нет. Я просто вошел, не все ли равно…

О т е ц. Нет, не все равно. Я требую…

С ы н (становится боком). Я не заметил тебя, папа…

О т е ц. Если ты намерен говорить с отцом, то не стой боком. Если ты испытываешь хотя бы элементарное уважение к отцу, ты должен стоять к нему лицом.

С ы н. Но я действительно испытываю…

О т е ц. Если испытываешь, то не смотри косо. Что ты делаешь с руками?

С ы н. Ничего. Я слушаю, папа.

О т е ц. Я хочу поговорить с тобой о твоем будущем. Мы с матерью двадцать пять лет для тебя на голове ходили, а ты даже не умеешь стоять как человек… Разве тебе нечего сказать?

С ы н. Нет.

О т е ц. Кажется, ты говорил дедушке, что потерял веру в смысл жизни. Мать знает об этом?

С ы н. Я начал говорить, но маме нужно было выйти.

О т е ц. Ты отдаешь себе отчет, какая это для матери травма? Она совершенно потрясена. Чего ты, в конце концов, добиваешься?

Сын вынимает розу из вазы. Пожимает плечами.

Г о л о с  д е д у ш к и (из другой комнаты). О чем вы там беседуете?

С ы н. Папа говорит, что я потерял веру в смысл жизни.

О т е ц. Прошу тебя, поставь розу в вазу, если говоришь с дедушкой. Значит, ты хочешь в дальнейшем жить без цели? Как ты это себе представляешь?

С ы н. Я хочу быть собой, и только собой. Хочу прожить свою жизнь по-настоящему.

О т е ц. Тише! Мне кажется, дедушка что-то сказал.-Тебе что-нибудь нужно, папа?

Слышен неясный голос дедушки. Покашливание.

Дзидек! Ступай спроси.

Сын выходит. Отец долгое время в задумчивости сидит в кресле. Из комнаты дедушки доносятся неясные голоса. Входит  с ы н. Он серьезен и как будто смущен.

Что там?

С ы н. Дедушка потерял веру в прекрасное.

Отец встает.

Он больше не верит в гармонию и утратил все критерии. Я объяснил ему, что это явление временное, и просил, чтоб он взял себя в руки.

Входит  м а т ь  с таинственной миной, но вместе с тем сияющая.

М а т ь. У меня для вас очень интересные новости.

О т е ц. Сядь!

М а т ь. Что случилось?

О т е ц. Дзидек только что был у отца.

М а т ь. Предчувствие меня не обмануло.

О т е ц. Давай поговорим как взрослые люди.

М а т ь. Я чувствую, вы что-то от меня скрываете.

О т е ц. Дедушка не верит больше в прекрасное и гармонию.

М а т ь. Когда это случилось? Ты уже кому-нибудь звонил?