Избранное

— Руки все уже в ранах.

— До свадьбы заживет.

Шуньо поднялся на ноги, приказчик втолкнул его в сарайчик. Варга нехотя помогал ему. Крофи закрыл дверцу.

— Есть к ней ключ?

— Не знаю.

— Как так не знаешь? Из-под земли достань.

— Не могу, ваше почтение.

— Бес тебя возьми! Разбойники все вы. Ужо погоди у меня…

Крофи снова открыл дверцу, затолкнул в угол цыгана, который сел там на перевернутую кадку.

— Варга, отыщи кусок веревки.

Старик пошел к навесу. Между тем цыган охал, стонал, непрерывно молил:

— Ради господа бога, сударь, развяжите мне руки.

— Не вопи.

— Веревка впивается прямо в тело…

— Пусть впивается!

— Ну, хоть чуток ослабьте ее… Ай-ай!

Пришел Варга с веревкой.

— Скрути ему ноги, чтобы он не удрал отсюда. Пусть сидит здесь, пока я не передам его жандармам.

Общими усилиями они связали цыгану ноги.

— Добрый человек, да вознаградит тебя бог… — молил старика Шуньо, надеясь, что сердце у него мягче, чем у приказчика.

Выйдя из сарайчика, Крофи счел необходимым слегка разъяснить Варге суть дела:

— Напал на меня, негодяй! Ударить хотел. Такой и зарезать может. — Закрыв дверцу, он приказал старику: — Отсюда ни шагу! Понял? Стой здесь и стереги этого вора, пока его не заберут жандармы.

— Слушаюсь.

Сняв шляпу, приказчик достал из кармана пестрый носовой платок и вытер им вспотевший лоб. Бросил последний взгляд на дверцу сарайчика, вскочил на лошадь и ускакал. Помчался в ноле, где распахивали залежь.

Как только Крофи подъехал к паровому плугу, на дороге, ведущей от деревни, появилась коляска, в которой сидели Андраш и Надьреви.

— Вот проклятие! Им тоже приспичило сунуть сюда нос, — проворчал приказчик.

Свернув с дороги, фаэтон по перелогу покатил прямо к плугу.

— Эй, ты что, спишь? — закричал Крофи на парня, управлявшего плугом. — Сейчас пропустишь борозду!

Но теперь голос его был с хрипотцой, и прозвучал он глухо, без обычных грозных нот.

Коляска остановилась. С козел спрыгнули Андраш, потом Надьреви. Приказчик издали поздоровался, сняв шляпу, слез с лошади и пошел к молодому графу.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Здравствуйте, — приветствовал он и учителя.

— Добрый день, — тихо сказал Надьреви.

— Вы видели когда-нибудь паровой плуг? — не ответив на приветствие, спросил Андраш у Надьреви.

— Нет еще.

— Сейчас увидите. Вона какой он. — Молодой граф улыбнулся, передразнив приказчика, употреблявшего иногда простонародные словечки. — Очень полезное нововведение. Совсем иначе идет на нем пахота, чем на волах или лошадях.

Надьреви с интересом, даже с уважением смотрел на паровой плуг. В разных концах полосы, предназначенной под вспашку, стояли два огромных локомобиля и посередине сам плуг, который пропахивал сразу несколько борозд, — девять, как разъяснили учителю. Он движется намного быстрей, чем обычный плуг, в который впряжен вол или лошадь, и глубже вспахивает землю. Движется паровой плуг с помощью длинного стального троса, протянутого между двумя локомобилями. Трос наматывается на барабан то одного, то другого локомобиля. Плуг идет быстро, земля так и летит из-под лемехов, попадая на соседнюю борозду.

— Видите этот перелог? — спросил Андраш у Надьреви. — Чтобы вспахать такой большой участок, скажем, восьмеркой лошадей… Впрочем, господин приказчик назовет нам цифры.

— Да, рад служить вам, восьмеркой лошадей за один день можно вспахать… — поспешил ответить вертевшийся возле них Крофи. И назвал цифры. Столько-то и столько-то, значит, весь перелог…

Не слушая его, учитель осматривал плуг.

— И всего три человека на нем работают, — перебил приказчика Андраш. — На двух локомобилях и самом плуге.

Довольно долго говорили они о пахоте, о паровом плуге. Андраш расспрашивал паренька, управлявшего плугом. Молодой граф, очевидно, лишь развлекался, наслаждаясь ролью хозяина; ему хотелось показать также, что машина запускается и останавливается по одному его слову и что все работники быстро и подобострастно отвечают на его вопросы.

Надьреви остался вдвоем с Крофи, который тотчас спросил его:

— Господин учитель, что вы и его сиятельство намереваетесь делать? Долго пробудете здесь или поедете дальше?

— Не знаю.

— Может, завернете и на хутор?

— Понятия не имею.

— Лучше бы вам поехать на молотьбу. Смею посоветовать. Куда интересней.

— Возможно.

Замолчав, Крофи долго смотрел вдаль. Взгляд его остановился на таком знакомом и давно наскучившем ему пейзаже. Слова застряли у него в горле, не то что накануне, когда при первой встрече с учителем он болтал без умолку. Задумчивый Крофи был для Надьреви совсем новым явлением.

— Вот мышка! А там еще одна. И там! — воскликнул Надьреви, с улыбкой глядя на мышей.

— Здесь их полным-полно. Хватило бы на два миллиона кошек… Да что я говорю, их вообще не истребишь.

— Тем более напустив на них кошек, не так ли?

— Да я это так сболтнул о кошках.

— Понимаю. Трудно представить, как два миллиона кошек стали бы пожирать мышей. Мерзкие животные.

— Да, мерзкие. Я тоже ненавижу мышей.

— Я имел в виду кошек.

— Кошек? Почему кошки мерзкие? Полезные животные, изволите видеть.

— Мерзкие, потому что истязают мышей.

— Ну и пусть истязают. Мыши того и заслуживают.