Избранное

Потом Андраш облачился в гладкую голубую рубашку, и открыл гардероб, чтобы выбрать галстук. На шнурке, натянутом на внутренней стороне дверцы, висели галстуки. Он выбрал подходящий по цвету к рубашке, голубой, в тонкую красную полосочку. Быстро, ловко завязал его и приколол к сорочке золотой английской булавкой. Булавку в коробочке, обтянутой внутри бархатом, он вынул из выдвижного ящика маленького шкафчика. Весь ящик был заставлен такими коробочками. Андраш открыл другой гардероб, где висели костюмы. Пиджаки на распялках, отутюженные брюки в специальных деревянных зажимах. Он указал Ференцу на темно-коричневый костюм. Доставая его, лакей по неловкости уронил какой-то пиджак.

— Идиот! — бросил ему молодой граф.

Лакей покраснел от смущения, замешкался, поднимая пиджак. Он то и дело поглядывал на молодого графа, на его руки. Боялся, наверно, получить пощечину.

Андраш посмотрел на себя в зеркало, вставленное в дверцу шкафа. Поправил жилет, нижняя пуговица которого осталась незастегнутой. Отослал Ференца.

— Вам хватает галстуков? — спросил он у Надьреви и уже открыл гардероб.

— Да, — ответил тот.

Учитель понял, что молодой граф хочет подарить ему несколько красивых и дорогих галстуков; слов нет, приятный подарок, вероятно, потом он получит и другие, более ценные, но лучше вовсе их не принимать. Получать в презент поношенную одежду? В этом есть что-то унизительное. Носить платье с чужого плеча — противно. К тому же, что делать ему с этими галстуками? К его костюму они не подходят. Хорошенькое сочетание: готовый костюм, купленный у Мора Имхофа на проспекте Ракоци, и галстук за пятнадцать крон! И господам в нем не покажешься, тут же узнают. Принять подарок неловко, отказаться трудно, почти невозможно, — как тут быть?

Все это молниеносно, точно вспышка света, промелькнуло у него в голове. Он отошел от гардероба и, взяв еще одну сигарету из лежавшей на столе коробки, в волнении закурил. Это были сигареты, которые предпочитал курить Андраш. Молодой граф вертел, рассматривал галстуки, сдернул со шнура один, повесил обратно. Наконец выбрал пять и, не закрыв дверцы шкафа, протянул их учителю.

— Вот, пожалуйста. Чтобы вы не застудили горло, — пошутил он и засмеялся.

— Спасибо, — пробормотал Надьреви упавшим голосом, неохотно принимая подарок.

Потом он принялся бесцеремонно рассматривать галстуки. Вертел, изучал их, только что не нюхал. И на каждом нашел какой-нибудь дефект. На одном — маленькое пятнышко, на другом — разлохматившуюся нитку, на остальных из распоровшихся швов торчала подкладка. Положив галстуки на стол и скроив веселую мину, Надьреви пытался скрыть свою растерянность.

Пройдя в кабинет, они сели, Андраш на стул, учитель на диван. Наступило молчание. Надо было говорить, но о чем? До сих пор беседа еще как-то клеилась: первое знакомство, вопросы, короткие ответы при осмотре поместья, — но что дальше? Оба они курили, и на некоторое время молчание их было словно бы оправданным. Андраш с большой легкостью переносил его. Он дымил, уставившись в пространство, порой взгляд его падал на учителя, и он чуть насмешливо улыбался.

— Может быть, вы отступите от своего слова? — нарушил молчание Надьреви; вскинув голову, Андраш с любопытством ждал продолжения. — И мы не будем откладывать занятия на вторник.

— Нет, нет. Я сдержу свое слово, — от души рассмеялся молодой граф. — Сегодня урока не будет. И завтра тоже. Впрочем, сегодня же воскресенье.

— А во вторник?

— Хорошо, во вторник будет урок. Какую по счету сигарету вы сейчас курите?

— Третью.

— Вот видите, научились курить.

— Это привычка дорого мне обойдется.

— Определенно.

— И в этом ваша вина.

— Вам придется зарабатывать себе на сигареты.

— Время от времени я буду предъявлять вам счет.

— Хорошо. Не исключено, что иногда я буду его оплачивать.

Опять последовало долгое молчание. Посмотрев испытующе в глаза учителю, Андраш спросил вдруг:

— Каковы ваши успехи по части женщин?

Пораженный Надьреви смутился. А молодой граф, глядя на него в упор, молча ждал ответа.

— Благодарю вас, — ответил учитель. — Есть кое-какие.

— Ну, а все же?

Желая обратить разговор в шутку, Надьреви сказал, разведя руками:

— Успехи переменные.

— Подружка у вас есть?

— Нет.

— Тогда как же? Ведь на проституток у вас вряд ли находятся деньги.

— Иногда находятся.

— Значит, редко, да?

— Довольно редко.

— Это плохо.

— Хуже, чем вы думаете. Хотя Золтан Амбруш[36] подвергает сомнению существование проблем половой жизни у молодежи.

— Кто?

— Золтан Амбруш.

— Кто это?

— Известный, выдающийся венгерский писатель.

— Вот как! Однако важно не то, что пишет этот господин, а ваше мнение.

Надьреви растерянно улыбнулся, но вдруг почувствовал некоторое облегчение. Зачем, собственно, подвергать себя допросу? Приободрившись, он сам начал задавать вопросы:

— Поменяемся ролями! Я спрашиваю вас, дорогой лорд Байрон, каковы ваши успехи по части женщин. Хотя уверен, вы ответите: огромные.

— Почему лорд Байрон?

— Вы похожи на него.

— Вот не знал.

— Неужели? Каковы же ваши успехи по части женщин?

— Буду откровенней, чем вы, — подумав немного, сказал Андраш. — Скверные.