Избранное

Должен сразу же сказать, что больше у нас на улице ни собака, ни кроты, ни юноши в красных фуражках не появлялись. Пильщиков я видел еще не раз, они, должно быть, целую неделю кружили по кварталу со своей пыхающей машиной и визжащим диском, распилили много кубометров дров, и жители этой части города до того свыклись с пыханьем и визгом, что перестали их замечать. Пильщики ставили свою машину то на перекрестке, то в чьем-то дворе, когда на тротуаре, когда на мостовой, если улица оказывалась перегороженной из-за очередных строительных работ. Бензин они брали на бензоколонке возле товарной станции, питались чаще всего всухомятку, добавляя к рациону кукурузу, которую они варили в кипящем охладителе мотора. Два-три раза я видел, как они заходили в «Шанхай». Не могу объяснить, что именно потянуло и меня в эту закусочную, но, когда я однажды заметил, что пильщики, оставив циркулярку перед входом, зашли туда, мне словно кто шепнул пойти следом. Я не стал спорить и пошел.

Закусочная, именуемая «Шанхай», находится в самом конце Волгоградского проспекта, по правой стороне, вплотную к товарной станции. Если встать на углу Волгоградского и проспекта Дондукова, перед вами откроется уходящая вниз улица, обсаженная высокими тополями, с кустами роз на клумбах посередине мостовой. Первое здание справа — Красный Крест, за ним жилой дом, дальше отделение ИСУЛа, еще дальше швейная мастерская, клуб, кафе-кондитерская «Дунай», аптека и сквер. От сквера влево идет Искырская улица, где находится психоневрологический диспансер, справа есть еще один диспансер, филиал того, что на Искырской, — там лечат, если не ошибаюсь, в основном алкоголиков. Затем тянутся гаражи, пекарня, за пекарней — небольшой переулок, потом школа, два гастронома, мужская парикмахерская, скульптурное ателье, мясная лавка, киоски спортлото, молочная, лесопилка, где есть два строгальных станка и можно, уплатив по таксе, самому обстругать себе доску, бензоколонка (кажется, я уже о ней упоминал, пильщики заправляли там свою циркулярку) и, наконец, круглое здание, где помещается типография, печатающая пригласительные билеты и визитные карточки. За типографией и находится «Шанхай». Есть там еще несколько слесарных мастерских, мастерские газовой сварки, вулканизации автомобильных покрышек, мастерская, где, кажется, ремонтируют кузовы машин, а также станция техобслуживания, где красят машины из пневмопистолета.

Постоянные посетители «Шанхая» — рабочие соседних мастерских, а зимой сюда заглядывают, чтобы стоя пропустить по рюмочке, владельцы печек, работающих на солярке. Чем топтаться на холоде, дожидаясь очереди у бензоколонки, лучше потоптаться перед буфетной стойкой в «Шанхае».

В тех кафе, что в центре города, теперь буфетных стоек уже не увидишь, там сверкающие никелем бары, и женщин за этими барами именуют не буфетчицами, а барменшами. Центр Софии обзавелся в последние годы несколькими молочными барами с итальянскими тостерами и знаменитым кафе «Бразилия» с вентилятором и попугаем. Попугая каждую неделю привозили нового, так как из-за табачного дыма ни один больше недели не выдерживал, подыхал. Посещают «Бразилию» главным образом интеллектуалы нового типа, да еще девицы в молочно-белых колготках, которые не ходят, а как бы плавно катятся, носки вместе, пятки врозь. Должен отметить, что, пока разворачивалась история с циркуляркой, в «Бразилии» стали появляться уже и первые дамские брюки. В тех же краях, неподалеку, находится писательское кафе с искусственным камином, но оно во время циркулярки еще не было полностью освоено, так что там появлялись в основном мини-юбки. Думаю, что со временем там появятся и дамские брюки. Я не собираюсь, естественно, описывать здесь все центральные кафе и рестораны, упоминаю о них только затем, чтобы указать, что это заведения нового типа, с баром и барменшами. В старых заведениях, таких, как «Шанхай», имеется только оцинкованная стойка и буфет со всякими напитками. Женщина, обслуживающая посетителей, именуется буфетчицей, основное ее занятие — нацедить пива, вымыть кружки и снова наполнить их пивом. Пиво вытесняется из бочки сжатым воздухом.

Перебирая все это в памяти, я дошел до «Шанхая». Перед входом, на тротуаре, стояла циркулярка, мотор время от времени вскрикивал «Пых!..», водный охладитель булькал, в нем варились и кувыркались два кукурузных початка. Деревянный ящик стал ярко-красным, было видно, что он выкрашен совсем недавно.