Читаем Избранное полностью

Мы считаем своим долгом попросить извинения у взыскательного читателя за ненужное отклонение от хода нашего рассказа, но, поскольку ему известна в какой-то мере личность околийского начальника, читатель, надеюсь, согласится, что господин Медникаров принадлежал к числу тех людей, которым нужно было объяснять самые простые вещи очень подробно и терпеливо. Именно это обстоятельство не дает нам права лишить его нашего сочувствия. Чтобы выразить его психическое состояние более наглядно, скажем, что он весь вспотел, закусил ус и даже оторвал верхнюю пуговицу мундира, но, описав его таким, мы рискуем превратить господина Медникарова в героя мелодрамы. А это совсем не так, и потому лучше всего сравнить его с загипнотизированным петухом. В детстве мы часто гипнотизировали петухов. Для этого нужно было, сунув голову петуха ему под крыло, некоторое время покачать его так, приговаривая особые волшебные слова, а потом положить его на пол в том месте, где пересекаются две проведенные мелом линии. Встав на лапы, петух застывает на месте, тупо уставившись в пространство между этими двумя линиями. Если его не избавить от гипноза, он может стоять так часами и даже днями напролет. Взрослые пользовались гипнозом в тех случаях, когда случалось, что чей-нибудь петух забегал во двор соседей, у которых были свои петухи такой же величины и такой же окраски. Возникал спор, который в конце концов разрешал петух, являвшийся яблоком раздора. Его отдавали тем из соседей, в чей двор он бежал после освобождения из-под власти гипноза. Так вот, околийский начальник господин Медникаров очень напоминал такого загипнотизированного петуха. Он сидел, уставясь в пространство, и не знал, в какую сторону податься — пойти по линии золотого тельца или по линии закона и гражданской совести. И только на четвертый день дочь Эмилия освободила его из-под власти гипноза и с радостью увидела, как отец ее твердым шагом направился в ту сторону, где маячил силуэт золотого тельца. Эмилия сказала отцу, что вполне одобряет план своего жениха и с нетерпением ждет, когда он вернется к ней, разбогатев и став достойным зятем ее отца, околийского начальника.

Прошло несколько дней, и Иванчо Шкатулка, набив вещевой мешок канцелярскими товарами, отправился в село, где обретался дядя Мартин.

11

Бедный человек изворотливее черта.

Народная поговорка

Отец мой по обычаю наших мест решил отделиться и зажить своей семьей, он надумал это перед тем, как идти в солдаты. Дед не соглашался его отделять, поскольку у него не было средств построить нам дом, а кроме того ни ему, ни бабке не хотелось упускать работящую невестку. Мой дядя и две мои тети уже помаленьку освоились с мотыгой и серпом, но главной работницей в доме была моя мать, и деду очень хотелось, чтобы она пожила в семье еще хоть пару лет. Единственным доводом, который он выдвигал, было отсутствие жилья, но мой отец разрешил эту проблему самым неожиданным образом. Посреди села лежало заброшенное турецкое кладбище (турки почему-то устраивали кладбища в самих селах, чтобы правоверные, глядя на могильные камни, в любое время дня и ночи не забывали о том, какой удел их ждет), а при кладбище имелось небольшое строение в одну комнату, где жил мусульманский священник. От турок давно не осталось и следа, и это подобие мечети мало-помалу приходило в негодность — люди разбирали его на строительство домов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература