Читаем Избранное полностью

Иванчо Шкатулка вернулся в город под вечер и направился прямо к околийскому начальнику. По счастливой случайности он застал у будущего тестя полицейского пристава Каралезова, который докладывал околийскому начальнику о безуспешном завершении очередной акции, направленной против банды разбойников. Пристав то и дело твердил, что у бандитов множество помощников и единомышленников и это затрудняет работу полиции, очень затрудняет. Околийский начальник нервно размахивал перед носом пристава письмом, которое получил от какого-то торговца. Тот сообщал, что разбойники вынудили его дать две тысячи левов золотом, и просил околийского начальника о защите, а в то же время стращал его донести его величеству царю о том, что полиция не выполняет своих «святых обязанностей». Это было уже третье письмо, полученное околийским начальником. Перед этим он получил еще два послания от своих приятелей, владельцев усадеб, которые также были вынуждены давать большие суммы денег разбойникам. Престиж околийского начальника был поставлен на карту, и выручить его, спасти его репутацию могла только вверенная ему полиция. А полиция только пожимала плечами и знай твердила, что банда неуловима. Этими словами оканчивались все доклады полицейского пристава, включая и сегодняшний. Пристав не без кокетства отдал честь и вышел, а Иванчо Шкатулка уселся в кресло напротив своего будущего тестя и заявил:

— Этот пижон ничего не сделает.

— Почему?

— Нету расчета.

Иванчо высказал свои предположения о том, что пристав уже связался или вот-вот свяжется с разбойниками, только так и можно объяснить себе бесплодность его действий. Если он знает, что у бандитов есть помощники, тогда почему же он не арестует кого-нибудь из них и не допросит как следует? Это было бы вполне законно, потому что речь идет об охране общественного порядка. Но ни пристав, ни его помощники пальцем не шевельнут, чтобы изловить бандитов, потому что им в руки плывут денежки из запасов банды. Господин Медникаров вытаращил глаза и пробормотал что-то вроде «Ну что ты мелешь!», но Иванчо заявил, что он говорит то, что надо, более того, сказал он, один его приятель недавно видел предводителя разбойников в городе, вероятно, тот явился не случайно, а чтобы уладить свои дела с полицией.

— Всех до одного поувольняю, назначу новых людей! — выкрикнул околийский начальник и, как бывает в таких случаях, принялся расхаживать по кабинету взад-вперед.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература