Избранное

Бечко немного даже в школу ходил, потом поступил в ученики к столяру, а выучившись ремеслу, пустился странствовать, да и осел в нашем городишке, начал дело, можно сказать, на пустом месте, зато от себя. Раздобыл инструменты, кое-что дали ему в долг, кое-что — знакомые. Сперва он брался только чинить или работал на чужом материале. И — пошло у него, был он мужик хозяйственный, непьющий. Мастерская его была неподалеку от трактира, но он туда ни ногой, разве что на магарыч, сделку обмыть, да и то коль заказчик позовет и сам же расплатится. В мастерской у Бечко всегда тепло. Знакомые заходили к нему посидеть, посылали в трактир за стопочкой, а сам Бечко при этом был занят делом — знакомые по дружбе всегда подкидывали ему какую-нибудь работенку. А он любил повторять, что всякую работу сделает не хуже городских. Скопив немного гульденов, купил тесу и стал работать со своим материалом; тогда же задумал и жениться, — а то на стряпню, мол, много времени теряешь, да и не наедаешься толком, — посватал первую попавшуюся, повитухину дочь, — и та пошла за него, точно на мед.

Чуть ли не каждый год рождалось у них по ребенку, но в живых осталось только два мальчика — они уже учатся у отца. Мальчики хорошие, работящие, в отца-мать пошли. Видать, отец их на воде да хлебе держал. Жена помогала мужу столярничать — со стряпней да уборкой дома возни было немного, — она красила гробы, окна, двери и вообще все, что придется. А спросит кто, какая нужда заставляет и ее работать, — Бечко сам за нее ответит: мол, работы у них много, платят плохо, вот жене и приходится помогать. Сетования его искренни, только слишком он уж свою нищету преувеличивает. Его угнетал вечный страх перед голодом. А вдруг не станет работы, что прикопили — быстро подъедят, а потом?.. Ему сорок лет, а выглядит он на все шестьдесят. И словно не приближалась старость — все надеялся он еще поумнеть и разбогатеть. Не пройдет, бывало, мимо, чтоб не поднять пакетик, тряпку; помышляет о спекуляции, о перепродаже, но не решается на это, опять-таки из боязни разориться. Совсем сгорбился от забот, на голове плешь с ладонь, вокруг нее волосы длинные, борода что сито; жена изредка бороду ему подравнивает. Лицо же у Бечко доброе, мягкое, крупное, костистое, нос приплюснут, на языке — сладкие, почтительные речи.

Видит — люди уже и книжки читают, и газеты выписывают. И сам, когда работы поменьше, берет в руки газету и начинает рассуждать, объяснять другим. Больше всего его трогают газетные сообщения о каких-нибудь семейных несчастьях. Уж об этом-то он рассказывал всем встречным-поперечным. Как говорилось, Бечко подбирает, особенно в городе, на улице, на базаре всякую подозрительную бумажку, обрывки газет, смотрит, нет ли в них какого полезного совета, рецепта против бедности. Со стороны жены есть у него какой-то родственник-чиновник, который живет на жалованье. Встречаясь с ним раз в году, Бечко изо всех сил доказывает ему, какое это счастье — получать деньги каждый месяц…

На рождество Бечко не своим детям, а детям того чиновника дарит какие-нибудь мелочи: купит игрушку за пятнадцать — двадцать крейцеров, сколотит красивый ларчик и пошлет по почте с поздравлениями и жалобами на нищету, ожидая на Новый год ответных подарков, к которым уже так привык, что считает их чем-то само собой разумеющимся. Отдаривает родственник старой одеждой. Жена перешьет ее немного, за столярным делом одежда ведь сильно рвется. Бечко всю зиму ходит босой, вернее в опорках, вырезанных из старых башмаков. Родственник-чиновник послал ему и зимнее пальто, да Бечко его не носит — не дай бог истреплет, а оно еще и сыновьям сгодится, когда станут самостоятельными мастерами. Одежду и шляпы Бечко обычно покупает в городе у старьевщицы-еврейки. И всегда покупает цилиндр, потому что поношенный он дешевле, чем мягкая шляпа; да жестких цилиндров никто и не покупает, даже в подарок не берут — разве что странствующий подмастерье или бродяга.

Случилось раз, что Бечко, одетого таким образом, приняли в соседнем городе за подозрительного бродягу, — у него при себе не было никаких бумаг, удостоверяющих личность, — и пришлось ему в кутузке ночевать, пока не пришла телеграмма, что он действительно мастер-столяр, просто у него привычка так одеваться…

Работает Бечко день и ночь, и в воскресенье, и в праздники. Работа ведь не грех! В церковь ходит только раз в году — на Сильвестра, да и то садится так, чтоб его никто не увидел. Работа — вот его молитва. Но всегда готов подсобить и церкви, и школе, и приходу — починить что-нибудь даром; за это его поп похвалит в проповеди, а это для него реклама лучше, чем для других объявление в газетах.