Читаем Избранное полностью

— Нет. Я дева непорочная, святая плоть. Только какое им дело, что я гулял, что я женщин люблю?

— Не может быть! Это неправда! Корнел, не говори мне, что это правда!

— Нет. Правда! Все правда! Теперь ты меня будешь исповедовать? Может, и из дома выгонишь? А?

Флоаря зарыдала.

— Господи, господи… Когда это ты так изменился, Корнел, сыночек? Когда это случилось? Кто тебя подменил?

— Черт меня подменил! Очень тебя прошу, не причитай, и так тошно… — Корнел повернулся к деду и закричал: — Это ты во всем виноват. Не будь тебя, не полез бы я к этим «товарищам», и никто бы теперь ко мне не привязывался.

— Привязаться к тебе они бы и так привязались, — сказал старик. — И вину какую-нибудь нашли. Это им легче легкого… Так они всегда свои грязные дела начинают. Завтра-послезавтра выгонят и тебя и мать из хозяйства… Это все Тоадер, он теперь секретарь у коммунистов.

— А ты откуда знаешь?

— Я многое знаю. А сыновей Боблетека выгнали?

— Угу! — оторопело ответил Корнел. — Их тоже, потому что они кулаки…

— Разве я тебе не говорил? Это все Тоадер. Уж я-то знаю. Я его хорошо знаю. Меня он готов живьем съесть. Флоарю терпеть не может, потому что не пошла за него замуж. Тебя ненавидит, потому что ты мой внук и сын Флоари. Он нас не пощадит…

— Что мы ему сделали? Я о нем и не слыхал, пока он с войны не вернулся. Чего он с нами не поделил?

— Внучек, дорогой, я же тебе сказал все, как есть. Может, я когда и попенял ему… А он человек мстительный. Не забыл. А твоя мать ничего ему не сделала, да и ты ничем перед ним не провинился…

— Господи, господи! — послышались отчаянные рыданья Флоари.

Этот плач и всхлипывания вывели из себя Корнела. Он шагнул к матери и грубо спросил:

— Чего ревешь? Замолчи!

— Господи, чем же я согрешила, что ты так тяжко караешь меня? — безудержно рыдала женщина, устремив жадный взгляд на сына.

— Молчи! Не бойся! Пусть он, гад проклятый, только посмеет тебя тронуть. Убью! — заорал Корнел.

Флоаря содрогнулась. Глаза ее округлились от испуга. Она перестала плакать и оцепенела.

— Дорогой внучек, не помышляй о таком грехе. Только бог имеет власть над жизнью человеческой.

— А Тоадер имеет власть над нашей жизнью?

— Теперь у него большая власть. Только власть его — дым перед лицом господа… Преклоним колени и помолимся.

— И пусть он нас губит, да?

— Корнел! Я уговаривал твою мать пойти к нему, попросить, чтобы он смилостивился…

— С чего это мать к нему пойдет?

— В молодости Тоадер Поп любил твою мать. Может, она и уговорила бы его.

— Ты что, совсем с ума спятил?..

— Господь сказал: «Пошлите агнца, и он одолеет льва».

Флоаря вышла из оцепенения и тихо, усталым голосом сказала:

— Корнел, дорогой мой, не могу я пойти к нему.

— Только и недоставало, чтобы ты пошла… Пойдешь — на глаза мне потом не показывайся. Слышала?

— Дед твой просил меня пойти. Только нечестное это дело. Он человек женатый…

— А? Дед! — рявкнул Корнел.

— Корнел! Ты на меня не кричи. Я тебе дед. Ты должен уважать меня. И мать свою уважай.

— Ее я уважаю. Так ты и знай… Только сначала думай, когда подговариваешь на такие дела. Старик уже. Стыдиться бы надо.

— Мать твоя не поняла, внучек.

— С матерью ты не говори про эти дела. Понял? Со мной говори. А с Тоадером этим я сам посчитаюсь.

— Корнел! — закричала в испуге Флоаря. — Что ты хочешь сделать?

— Флоаря, ты молчи и не вмешивайся! — повелительно сказал старик, поняв, что в голове Корнела созревает какое-то темное решение, которое может навлечь беду и на него. — Пойдем ко мне, потолкуем спокойно, обсудим, — пригласил он Корнела.

— Корнел, не ходи! — крикнула Флоаря, бросилась к сыну и в отчаянии обняла его. — Не ходи! Я пойду к Тоадеру, я поговорю с ним!

Корнел удивленно смотрел на мать, но, услышав последние слова, снова пришел в ярость и оттолкнул ее. Повернувшись к старику, он сказал:

— Пойдем, дед, посмотрим, что нам делать… А ты и не думай выходить из дому.

Оба торопливо вышли. А Флоаря так и осталась стоять посреди комнаты, глядя куда-то в пустоту. Крупные слезы текли из ее глаз по бледному, словно воск, лицу. Прижимая руки к груди, она шептала:

— Господи, господи…

4

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Книга Балтиморов
Книга Балтиморов

После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора. Сам он принадлежал к более скромным Гольдманам из Монклера, но подростком каждый год проводил каникулы в доме своего дяди, знаменитого балтиморского адвоката, вместе с двумя кузенами и девушкой, в которую все три мальчика были без памяти влюблены. Будущее виделось им в розовом свете, однако завязка страшной драмы была заложена в их историю с самого начала.

Жоэль Диккер

Детективы / Триллер / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза