Избранное

— Я полагаю, это совершенно безразлично! Подумаешь, Платон или Платен! Все это пустые литературные глупости штатских! Много важнее, решат ли европейские главнокомандующие ввести в армии калибр семь и пять десятых, или семь и восемь десятых! Это действительно имеет значение! Все остальное — чепуха!

— Дурак! — обрушился Ивица на своего брата-кадета. — Продолжай, Мишо, ну что ты связался с болваном? Ты, кажется, хотел что-то сказать?

— Нет, мы еще не квиты, — отрезал Мишо, решительно избравший европейскую почву для спора, потому что был не в силах снести солдафонскую бестактность о Платоне, якобы отличном воине, и заявление о том, что вопрос о калибре оружия важнее литературных проблем.

— Прошу прощения, молодой человек, но вы глубоко неправы, абсолютно неправы! Вы, по-видимому, исходите из предпосылки, что война в человеческом обществе — единственное положительное явление. Вас ничего не интересует, кроме войны. Вот ваше, с позволения сказать, образование. Но я вас спрашиваю: какая может быть война? Войной и не пахнет! Сегодня Европа интернациональна. Почта, телеграф, валюта, кабели, корабли, рельсы, культура, литература — все это интернационально! Для всех европейцев поголовно это стало азбучной истиной! Но, видать, вашей кадетской школе, а также и вам, молодой человек, эти идеи пока неведомы!

— Смешно! Хотел бы я знать, во-первых, с какой стати вы называете меня «молодым человеком»? По чину я старше вас! А потом, меня всегда раздражает самомнение штатских, воображающих, что они половниками черпали из источника мудрости! А между тем вы-то и блуждаете в темноте! Солдат для вас — всего-навсего бессловесная тварь; а знаете ли вы, господа штатские, что если бы не существовало казарм, не было бы и церкви? Без церкви не было бы бога! Но представить себе порядки, закон и мораль без бога — немыслимо! Бог и казарма! Шнейдер, Путилов, Крупп, Шкода — вот все достояние человечества. Досужие фантазии об интернационализме и антимилитаризме, почерпнутые в кафе, ломаного гроша не стоят по сравнению с винтовкой типа Манлихер! Смешно! Мы тоже следим за политическими новостями! Интересуемся культурой. Недаром только те государства, которые располагали мощной армией, имели высокую культуру! За примерами ходить недалеко: Египет! Карфаген! Афины! Спарта! Рим! Стокгольм Карла XII! Лондон! Париж! Берлин! Кто, скажите мне, слышал о Пруссии, пока на престол не взошел Фридрих Великий со своими гренадерами? Ну-с? Что вы имеете возразить?

— Но, позвольте, от афинских казарм не осталось и следа, а Парфенон[9] и по сей день незыблем. Кстати, господин кадет, мне было бы крайне любопытно узнать, какой Парфенон собираетесь вы защищать своей паршивой винтовкой? Надеюсь, мой вопрос не поставил вас в тупик?

— А чем хорваты хуже любой другой нации Европы? Может, вы станете утверждать, что мы ниже других по уровню развития? Не забудьте: наша королевская династия существует четыре века!

— Простите, я спрашиваю вас не о династии! Я спрашиваю вас о Парфеноне!

— Оставь этого идиота, прошу тебя! Он понятия не имеет, что такое Парфенон! — вмешался в разговор Ивица, отчаянно жестикулируя. — Идиот!

— Ты поосторожнее, пока я до тебя не добрался. Смотри, переломаю ребра, — взбесился кадет Макс, явно намереваясь выполнить свою угрозу, и он, наверно, сделал бы это, если бы монсеньёр пресвитер церкви Блаженной Девы Марии не посчитал своим долгом вмешаться в спор, сгорая от желания высказать свои соображения. Но едва он успел открыть рот, как Ивица Тичек демонстративно повернул к нему спину: он принципиально не хотел слушать проповедника католицизма, да к тому же еще и кандидата на кресло епископа.