Избранное

— Пустяки, я бы не слишком беспокоился об этом на вашем месте. В мире есть много вещей, которые нам иметь не дано. Мы должны спросить себя, имеет ли неосязаемая вещь, о которой идёт речь, какое-то отношение к нашей сфере, входит ли в наш круг, кольцо?

— Кольцо?

— Да. Ну или как с колоколом, — так проще, — звук-то распространяется. Иногда кажется, что это настолько близко, насколько мы только можем подобраться, а… хвать! — фигушки.

— Я запутался, — пробормотал майор.

Джо засмеялся.

— Тогда просто думайте обо всём как о предварительном наборе меняющихся обстоятельств. Как вы и я, скажем, с нашим транзитным статусом во Вселенной. Или, например, встреча с Блетчли. Это ведь только предварительная намётка. Он может отказаться.

— А что, если он откажется? — спросил майор. — Что бы вы тогда станете делать?

Джо пожал плечами, посмотрел на свои руки.

— Лиффи рассказывал, как голодный и уставший Лиффи сидел ночами на пустых вокзалах, не зная когда появится поезд. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Лиффи?

Джо раскрыл ладони и посмотрел на них.

— Лучше нам не говорить о нём. Некоторые вещи слишком болезненны, и смерть Лиффи — для меня одна из них.

Майор был ошеломлён.

— Лиффи? Мёртв?

— Да благословит его Господь.

— Но это ужасно. Как это могло произойти?

— Он был застрелен, заколот штыками, взорван, отравлен газом, зарезан, избит, умер от голода, похоронен заживо и сожжён дотла. А пепел развеян над Нилом.

— Что?

— Мёртв, вот и всё.

— Но кто его убил?

— Война? Гитлер? Какая-то одна армия или другая? Я не знаю.

— Но почему?

— На первый взгляд, это случай ошибочного опознания. Но это не объяснит нам всего произошедшего, потому что многие личности всю жизнь проводят под масками. Почему же тогда? Да просто из-за того, кем он был.

— Я не понимаю. Кем он был?

— Звуком. Чистым, как звук Золотого колокола, — прошептал Джо. — Звуком, как гул сильного ветра.

— Что?

— Да, он был именно таков. И действительно, майор, ваш вопрос должен быть задан здесь, у Сфинкса, потому что ответ на него — тот же самый, что и три тысячи лет назад. Вы, конечно, помните саму загадку? Кто ходит на четырёх ногах утром, на двух в полдень и на трёх вечером? И ответ: мужчина; сначала как ползающий младенец, потом в расцвете сил, а под конец — старый и с тростью. Человек — вот ответ на древнюю загадку, не больше и не меньше, и именно поэтому Лиффи был убит. Потому что он был человеком, и потому что он был хорошим. И это и просто, и сложно.

Джо уставился на крошащийся камень у своих ног.

— Майор? Мне нужна ваша помощь. Вы сделаете то, о чём я прошу?

— Постараюсь.

— Хорошо. Я позвоню в полдень. Вы не можете свободно говорить по телефону, но если вы используете в разговоре слово «Сфинкс», я буду считать, что встреча с Блетчли состоится. А если вы не используете это слово, то, что бы вы ни сказали, я буду считать, что меня хотят убить… Договорились?

— Да.

Они ещё долго говорили тогда. Наконец Джо встал и протянул руку:

— Как бы там ни получилось с Блетчли, майор, я в любом случае ценю, что вы пришли сюда. И я рад, что мы вспомнили Дельфийского оракула, и загадку Сфинкса, и Колли, и Стерна, и Лиффи. Такими вещами нужно делиться, не так ли?

Несмотря даже на неблагоприятные ветры и пятна на солнце.

Ну, бывай…

Джо соскользнул на землю и быстро скрылся в темноте, оставив майора погрузившимся в раздумья.

…Преображение Лиффи в Джо на барке сестёр, и причины такого решения… Многолетние связи Джо со Стерном и другими… Чувства Лиффи к Стерну… И…

— Запудрил он мне мозги, этот «пурпурный армянин». Ну что за человек… Как думаешь, а? — вопросил майор у вечного Сфинкса.

— 21.2 —

* * *

В задней части бунгало пастуха горел свет. Майор вошёл через калитку и, позванивая козлом, промаршировал по дорожке к кухонной двери, в которую тихо поскрёбся. Внутри загудел бас полковника, — «Да я шут, я циркач. Так что же?», — и дверь открылась.

— Доброе утро, Гарри.

— Доброе утро, сэр.

— Чашечку чая?

— Спасибо, не откажусь.

Майор сидел за маленьким кухонным столом, склонив голову набок под нависающей полкой, а полковник расположился у плиты в другом конце комнаты. Покоробленные шкафчики, сделанные из упаковочных досок, — продукты неразделённой любви полковника к столярному ремеслу, — сомнительно украшали стены. Неокрашенный кухонный стол был завален обычным для полковника ассортиментом научных книг по ранней исламской каллиграфии, средневековому еврейскому мистицизму, движению Бахаи, персидским миниатюрам, Иерусалиму времён Второго Храма и археологическим находкам в Центральной Анатолии. Рядом с книгами уместилась тарелка с кексами, и майор выбрал один.

«Тяжелее лапы Сфинкса», — подумал он. Полковник, задорно стуча протезом, прервал свой гудящий напев и крикнул через плечо.

— Кусочек сыра к твоему маффину, Гарри?

— Нет, благодарю вас, сэр.

Полковник подошёл к столу с тарелкой сыра, и чашки с блюдцами покатились под уклон. Когда полковник развернулся и побрёл за чайником, майор извлёк из чашки дохлую муху. Хозяин вернулся, весело напевая себе под нос и исполняя танец шаркающего медведя.