Избранное

На другой день дарга Данжур договорился с шоферами, пообещав, как они и просили, дать им мяса, кумыса, и на трех грузовиках выехал к себе в сомон. Груза хватило на все три машины — пять юрт и всякая мелочь.

Данжур и счетовод рябой Гэмпил были довольны своей поездкой. Помимо всего прочего, они привезли с собой ветеринара — рыжего сухощавого паренька. С ними же вернулся и Жамадорж.

Через несколько дней в сомонном центре заговорили о том, что Данжур собирается отмежеваться от них. Да, собственно, так оно и было — ему удалось убедить сомонную администрацию. Более того, он уговорил ее руководство оказать ему помощь.

Пять белых юрт, привезенных из аймачного центра, поставили рядышком, одну к другой. В одной из них разместилось правление объединения. Данжур сам распорядился, чтобы его стол был у хоймора. Остальные, включая и стол счетовода, поместили справа и слева от входа.

Во вторую юрту занесли три железные кровати, шкаф для посуды, и на ее дверях появилась вывеска: ГОСТИНИЦА ОБЪЕДИНЕНИЯ «ДЭЛГЭРХАНГАЙ-УЛА». Третья юрта стала торговым ларьком — сына старика Намжила освободили от обязанностей сторожа сомонного кооператива и назначили продавцом.

Дарга Данжур связывал с ларьком большие надежды. Через него он собирался снабжать своих аратов самой необходимой хозяйственной мелочью.

В четвертой юрте организовали ветлечебницу, а пятая была отдана ветеринару.

Данжур, пока ставили юрты, бегал от одной к другой, отходил подальше, чтобы посмотреть со стороны, сам брался помогать и был радостно возбужден.

В это время подъехали Цокзол с Базаржавом, ведя на поводу еще третью лошадь. Цокзол, по худонской привычке, поинтересовался:

— Ну что? Все ли ложится как надо?

— Все отлично! Не требуется и подгонять… Со временем на месте этих юрт встанут пять белых зданий… Жамадорж-то наш таким мастером по кирпичам стал, что может целую гору их наворотить, — не скрывал своей радости Данжур.

Цокзол, подойдя к нему, тоже стал осматривать юрты.

— Да, ничего не скажешь! Удачно в центр съездили… Мне еще утром передали, что вы сегодня их будете ставить, — заметил он и, обращаясь к Базаржаву, попросил: — Сынок! Занеси-ка наш кумыс в контору Данжур-гуая…

Дарга Данжур удивился:

— Это что еще такое?

— Ничего плохого… Если по нашему монгольскому обычаю не окропить твои дворцы, то толку от них будет мало, — нашелся Цокзол.

Базаржав послушно подвел лошадь к крайней юрте и стал развьючивать ее.

Вскоре появились старик Намжил, Жамадорж… За ними потянулись и остальные. Все стали входить в юрту. Цокзол вытащил из-за пазухи голубой хадак и привязал его к кругу тоно.

Собравшиеся загудели:

— Цокзол-гуай решил соблюсти обычай…

— Все правильно! Кропить надо!.. А как же!

Глядя на радостные лица аратов, Данжур лишился дара речи. Во-первых, он и сам не знал, можно ли так поступать с официальным, государственным учреждением; во-вторых, он просто растерялся: времена-то изменились, вдруг где-то сочтут за проявление пережитков…

Ничего не соображая, он смотрел на Цокзола. Тут выступил вперед старик Намжил.

— Я и сам об этом подумывал… Вот только стеснялся дарги и не знал, как поступить… Но в любом случае пусть и украдкой, а освятить собирался… — сказал он и, вытащив из-за пазухи сверток, развернул его и высыпал в костер растертый можжевельник.

В юрте приятно запахло. Старик Намжил подошел к огню и произнес благопожелание:

— Пусть наш белый дворец стоит века! Пусть он будет полон радости и счастья! Да будет так!

— Дорогие мои! Не пережитки ли это?.. — едва вымолвил Данжур.

— Тише, дарга, не противься доброму делу, — прервал его Цокзол, затем вытащил из стеганого мешочка сыр, арул, пенки. Разлил всем кумыс, а Данжуру поднес большую бутыль архи.

Данжур вытер пот, обильно выступивший на его лице, и заговорил:

— Что же вы делаете, дорогие мои?.. Понимать-то я вас, конечно, понимаю… От чистого сердца все это идет… Хотите, чтобы наше объединение процветало… Но по-моему, обычай этот устарел, он уже не вяжется с нашим временем…

Здесь его прервал Намжил:

— О чем это вы? Все идет как надо. — И, с удовольствием потягивая кумыс, горделиво посмотрел на тоно.

Данжуру ничего не удалось сделать. Душа у него была не на месте, хотя он со всеми пил архи и кумыс. «Наверное, что-то не то делаем», — терзался он.

Кумысом окропили все пять юрт. В последнюю очередь зашли к ветеринару и устроили у него настоящий пир.

Надоедливый Намжил раньше всех захмелел и теперь основательно наседал на хозяина юрты:

— А… мы… вот такой народ! Надо — пьем, надо — едим… Любую песню можем спеть… И погулять любим… О работе нашей не беспокойся!.. Народ мы трудолюбивый!.. Са-ам убедишься, сынок…

О гулянке узнали некоторые айлы в сомонном центре, и скоро в юрте ветеринара стало тесно. Кое-кого привело простое любопытство, но большинство пришло, чтобы отдать дань традиции. Были, конечно, и такие, которым хотелось промочить глотку на дармовщинку.

Явился и Носатый Жамба, да не просто так, а с бутылкой архи, купленной в магазине. В душе он рассчитывал удивить объединенцев своим жестом, но из этого ничего не получилось.