Избранное

Это и была довольно бойкая и шумная Водная улица, хорошо знакомая старожилам. Дамдин пошел по ней, с удивлением рассматривая ворота. Их было много по обеим сторонам: то низкие, то высокие, то большие двустворчатые, а то и калитки, и на всех были прикреплены колокольчики, которые звенели, когда их открывали или закрывали. У некоторых ворот на сгнивших скамейках сидели старики, старушки, а иногда и молодые люди. Одни курили, другие лузгали семечки.

У всех сидящих, да и у прохожих лица были довольные и счастливые. Дамдину хотелось спросить об айле Самбу, но, не зная, к кому обратиться, он остановился и стал их разглядывать. Затем, осмелев, подошел к одной пожилой женщине с ребенком на руках, сидевшей у коричневых ворот, и учтиво обратился к ней:

— Эгчэ[42]!

Та, продолжая играть с ребенком, внимательно посмотрела на Дамдина:

— Что вы сказали?

В голосе ее Дамдину послышались отзывчивость и доброта, и он, обрадовавшись, спросил:

— Скажите, пожалуйста, где живет дарга Самбу?

Та с нескрываемым удивлением посмотрела на него, потом задумалась и спросила:

— А где он работает?

— Знать не знаю! Ходит в военной форме… рыжеватый такой…

— И я не знаю. Нет, не знаю такого. Точно могу ручаться, что айла Самбу здесь у нас нет.

Дамдин, расстроившись, обреченно посмотрел на нее. Она, видимо, поняла, что перед ней стоит сельский паренек, и, с жалостью оглядев его, мягко и дружелюбно добавила:

— И слышать о таком человеке не приходилось. Ни разу… Поспрашивай-ка у других.

— Придется, — буркнул под нос Дамдин и, заложив руки за спину, отправился пылить дальше. «Странные они все-таки люди, эти горожане. Не знают друг друга… Просто уму непостижимо! У нас на селе все знают друг друга. Да и только ли это! Любой может указать, чей этот теленок или жеребец. Странно. Очень странно», — не переставал удивляться он.

И вдруг он услышал, как ему показалось, очень знакомый голос, окликавший кого-то: «Эй! Эй!» Дамдин остановился как вкопанный, огляделся по сторонам. Сердце его дрогнуло, и даже ноги подкосились. Глаза засветились радостью. Он уже не чувствовал усталости.

«Дарга Самбу! Точно он! Это же его голос! Узнал, видимо, меня — и позвал!» — мелькнуло у него в голове, и он, улыбаясь, закружился на месте.

Однако Самбу нигде не было.

«Неужели мне все это показалось?» — подумал Дамдин, все еще озираясь. И тут он увидел низкорослого человека, идущего прямо на него с пилой в руке и беспрестанно кричавшего: «Пилю дрова!» Лицо испитое, синее, а полотняная рубашка до того пропитана потом, что, наверное, и стоять рядом с ним было бы неприятно.

Человек остановился рядом с Дамдином, прислушался и снова охрипшим голосом закричал: «Пилю дрова! Кому дрова спилить?»

Дамдин снова расстроился. Никогда ему не найти айл Самбу. Рассказать бы кому-нибудь о своем горе, выплакаться…

Пока он стоял в нерешительности, пильщик тоже свернул на Водную улицу и зашагал дальше, продолжая громко кричать: «Кому дрова спилить?»

И тут Дамдин твердо решил не упускать его и помчался следом. «Пусть даже он и не знает даргу Самбу, но все же лучше с ним пилить дрова, чем без толку шляться одному», — подумал он.

Некоторое время Дамдин молча шел за ним, а тот, открывая калитки, все кричал: «Пилю дрова!» Дамдин никак не решался догнать этого человека, спросить его о Самбу. Видно, боялся, что тот ответит: «Не знаю».

На пильщика никто не обращал внимания. В конце концов он оставил Водную улицу, повернул на другую, совсем заброшенную и грязную, и снова стал выкрикивать свое «Пилю дрова!».

И тут ему сразу повезло. Открылась голубая калитка, и девочка лет десяти спросила:

— А за сколько вы пилите дрова?

— Ну как я могу знать, если я их не видел? — грубовато ответил тот.

Девочка, продолжая щелкать семечки, с важным видом пригласила:

— Что ж, проходите и смотрите.

Тот проворно шмыгнул во двор. Дамдин, подойдя к калитке, стал следить за ними.

Девочка сразу же прошла в низенький домик и вскоре появилась оттуда, ведя за собой какую-то старушку. У забора гремел цепью огромный черный пес, готовый разорвать пильщика. Старушка прикрикнула на собаку и, обращаясь к нему, сказала:

— Во-он те два бревнышка… Сколько?

— Десять тугриков.

— Так дорого?! Всего-то ведь два бревнышка, — удивилась старушка.

— Так-то оно, конечно, так! И все же за десятку я вам их спилю, а если нет, то до свидания. — И он снова закричал: — Пилю дрова!

Услышав его крик, пес пришел в такое бешенство, что из-за его лая ничего не стало слышно. Хозяйка едва успокоила собаку, и только тут Дамдин понял, что они договорились о цене. Теперь пора было действовать.

Дамдин смело вошел в калитку и подошел к пильщику, однако сперва не решился заговорить с ним. А тот, не обращая на него никакого внимания, сразу же взялся за дело и попытался посадить бревно на козлы, но не справился и чуть не уронил его себе на ноги. Тут-то и бросился Дамдин ему на помощь. Они быстро познакомились.

Дамдин помог ему пилить бревна, хотя в жизни не держал в руках пилу. Тот, видимо, заметил это, но ничего не сказал.