Избранное

Конечно, беда не так уж велика, мир от этого не рухнет, Йожи приходилось и похуже. И все-таки обидно. Ведь сколько раз он спокойно, ласково, с искренностью любящего мужа говорил ей, что потому и не питается в заводской столовой, чтобы отдать должное стряпне своей жены, что ему очень важна горячая еда, что он привык к этому еще в родительском доме, когда отца, проработавшего весь день без горячей пищи, мать всегда встречала обедом, и даже у Синчаков после тяжелой работы его всегда ждала на столе горячая ода.

Как-то раз Йожи вернулся после вечерней смены в одиннадцатом часу, Ибойка еще не спала. Ужина на столе не было и в помине, зато у нее сидели две приятельницы. Кто они — замужние ли женщины или девицы, Йожи не мог определить. Комнату наполнял сладковатый, терпкий запах черного кофе, чая, ликера и дамских сигарет, на столе перед диваном были рассыпаны карты. Гостьи давно уже собирались уходить, но Ибойка их не отпускала — пусть Йожи познакомится с ее приятельницами! Ее слегка мучила совесть: ведь она давно уже склоняла мужу на все лады их имена — Илика, Чепика, то да се, а Йожи еще их не видел. Кроме того, ей хотелось показать своим знакомым, что она ничуть не боится мужа. Когда раздался звонок, обе гостьи из бессознательного чувства приличия, — увы, его оставалось не так уж много! — хотели было убрать карты, чтобы вернувшийся Йожи ничего не заметил.

— Что вы, зачем? Продолжайте, милочки, продолжайте! — воскликнула Ибойка и не позволила им прекратить игру. Пусть они видят, какой у нее душка-муж: не только красивый, представительный мужчина, но и милый, добрый человек.

Несмотря на растущую холодность, в их интимной жизни пока еще не было разлада, ибо Йожи следовал извечному мужскому правилу: «Терпенье, друг, терпенье». Ибойке, правда, не хватало требуемой этим правилом покорности и безропотности, но, хотя душевная опустошенность и скука гнали ее на поиски кого-нибудь, чтобы заполнить эту пустоту, она искала этого «кого-то» среди женщин, а не среди мужчин. Да и переверни она вверх дном весь Будапешт, лучшего мужчины, чем Йожи, ей все равно не найти. Но именно поэтому ей непременно хотелось, чтобы Йожи познакомился с ее ближайшей приятельницей Иликой, а потом с ближайшей приятельницей этой приятельницы — Чепикой, а потом с… Цепь эта была поистине бесконечна, хотя временами в ней случались и разрывы, сыпались искры коротких замыканий — ссор, когда та или иная из этих милых дам вдруг оказывалась противной, завистливой мегерой. Причина зависти — красота Ибойки, но в остальное время, ах, все они прелесть какие забавные, и с ними так весело!

Застав у жены таких подозрительных гостей, Йожи был далеко не в восторге, но волей-неволей пришлось сделать приятное лицо. Не может же он в самом деле выгнать их на улицу, да и Ибойка так одинока, ей нужна какая-то компания.

А Ибойка, движимая инстинктом, который безотказно работает даже у самых глупых женщин, старалась создать непринужденное настроение.

— Устал, дорогуля? (С тех пор, как в ней угасла любовь, она разговаривает с мужем именно таким приторным языком, по крайней море при посторонних.) — И, склонившись над Йожи, который уселся на стул, она поцеловала его в лоб. — Ах, до смерти замучили моего бедняжку! Ведь он такой глупенький, что ни взвалят, все везет. Новый рекорд нужен, иначе отстанем от фабрики «Вереш чиллаг»? Ничего, поставит Майорош! Новая норма? Ничего, покажет Майорош… Обмен опытом?.. Давайте сюда Майороша… Всю кровь из него высосут эти пиявки…

Еще в ту пору, когда они были помолвлены и в первые месяцы после свадьбы, Йожи, как хороший муж, истинный друг своей жены и хороший коммунист, заботился о ее воспитании и нередко рассказывал Ибойке о заводских делах, о препятствиях на пути стахановского движения, о своих опытах и начинаниях. Тогда ему было очень неприятно и обидно, что все это ничуть не интересовало Ибойку. А теперь она использует то, что случайно застряло в памяти, на такие вот штучки!

Но высказать свое неудовольствие в присутствии этих посторонних женщин он не мог. Ведь Йожи к чему-то обязывают его имя и честь! А то еще будут потом говорить: «Смотрите, каков ваш Майорош, что за неотесанный мужик, как он кичится своим званием стахановца! А на самом деле, может, из него «сделали» стахановца — ведь бывает же так иногда: подвернулся подходящий человечек, вот его и накачали, пусть, мол, других рабочих за собой тянет». Немало таких шепотков ходило по городу да и по заводу. Только те, кто трудился бок о бок с Йожи в одном цеху, видели и знали, что он и в самом деле многое умеет, многое может и хорошо работает.