Избранное

А теперь, встав утром, Ибойка всякий раз убеждалась, что, сколько бы она ни спала, из зеркала смотрело на нее не прелестное своей свежестью девичье личико, а опухшая от сна физиономия со взлохмаченными волосами. И что любопытно: в девичьи годы эта утренняя растрепанность даже шла к ней, ничуть не портя ее красоты, теперь же Ибойка чувствовала, что в таком виде не может показаться людям; поэтому, перед тем как выйти на улицу или в фойе кинотеатра, в трамвае, в автобусе, в метро она вдруг, словно спохватившись, открывала сумочку и, достав оттуда губную помаду и пудреницу, «приводила себя в порядок». Привычка эта как заразная болезнь; она стала для Ибойки такой же потребностью, как одежда. Впрочем, она могла выскочить на улицу в утреннем капоте, но накрасить губы никогда не забывала!

А Йожи? Йожи совсем не по душе была эта мазня и всякие ухищрения сделать себя покрасивее. За годы, проведенные на окраине села, его вкусы и взгляды устоялись и окостенели до степени предрассудков, и избавиться от них было не так-то легко. Ему хотелось бы видеть в своей жене не размалеванную куклу, а заботливую, работящую, проворную красивую молодку. Ведь если замужняя женщина разыгрывает из себя молоденькую девушку, о такой особе мужчины думают: «Ничего, подходящая бабенка», — а может, и того хуже. Йожи чувствовал это, и ему было очень обидно; он не хотел, чтобы о его жене думали так, а главное — чтобы она давала повод к этому!

Кроме того, простодушный Йожи считал вполне естественным тот закон жизни, что человек с годами стареет и никогда уже не будет так красив, как в юности, но, несмотря на это, он может отлично жить и даже быть счастлив. И, хотя Йожи ни в одной книге не встречал, что тот, кто во что бы то ни стало хочет сохранить красоту до гробовой доски, обычно несчастлив всю жизнь, — трезвый рассудок рабочего человека подсказал ему, что именно так оно и есть. Не приходилось ему читать и о том, что красивыми в старости бывают лишь те женщины, которые посвящают себя другим. Забота, внимание и любовь к своим близким, мужу, детям и внукам накладывают особый отпечаток на лица, проводят характерные черточки старческих морщин, которых день ото дня все больше. Красивую старость тоже надо заслужить, и цена ей — жизнь, отданная другим. Женщины, которые думают только о себе, в преклонном возрасте становятся ведьмами, как бы ангельски красивы ни были в юные годы, и, напротив, благородную красоту старости порой обретают те, которые в молодости вовсе не отличались красотой. Не читал еще Йожи и о том, что Елены сводят мужчин с ума, но только Пенелопы поддерживают существование рода человеческого. Именно эту древнюю истину заключают в себе народные выражения: «добрая жена», «порядочная женщина». Такой считал Йожи и свою мать. А раз нет ничего зазорного в том, что мы не можем быть вечно молодыми, так зачем же Ибойке тревожиться и бояться, что улетает ее молодость? Для него она все еще была «красавицей» и оставалась бы такой всегда, если бы он мог ее любить. Но любить Ибойку с каждым днем становилось все труднее и труднее: сердце, пока оно горячо, еще командует разумом, но, когда оно остывает, рассудок начинает одерживать верх, а глаз видит зорче.

В Йожи не было ни тени того цинизма улицы, который позволяет некоторым насмехаться и издеваться над стареющими женщинами, награждая их презрительной кличкой «старая каракатица» только потому, что они уже не красивы на уличный вкус. И он не мог понять Ибойку, которая совсем не желала стать «доброй женой», видеть именно в этом свою честь и призвание; она до сих пор — и, вероятно, так будет до самой смерти — хочет для всех оставаться прежде всего «женщиной», хотя у нее есть и муж и ребенок. В основе взглядов и привычек Йожи прочно лежал древний закон: «всему свое время». Девушка должна быть девушкой, молодка — молодкой, а женщине среднего или преклонного возраста не пристало молодиться. Ведь даже в одежде надо соблюдать правила. Наряд девушки — светлый и скромный, молодки — кокетливый и яркий, как у бабочки, но, по мере того как гаснет румянец щек и гуще серебрится седина, цвет платья женщины становится спокойнее, темнее: преобладают коричневый, синий, черный тона — как в самой природе. И закон этот нельзя не соблюдать, хоть сколько-нибудь уважая себя и других, ибо чувство приличия и благопристойности должно впитываться в кровь, в каждую клеточку тела. Самый же главный закон — девушка и молодая женщина обязана быть собранной, подтянутой, не только внешне, но и душевно, скромной и достойной, крепкой, как стальная пружина. Она должна чтить в себе женщину, требовать к себе уважения от всех окружающих, если даже не может достигнуть этого своей красотой.