Избранное

А п т е к а р ш а (потрясенно). Последней?..

М а р и к а (вздыхая). Моя последняя ночь?..

Ф а н к а. И наши… наши последние часы?..

Бродяга молчит.

П о в и т у х а (всхлипывает). Иисус Христос, Иисус…

Ф а н к а. Но я… я не хочу умирать! (Хватает Ондрея за руку.) Ондрик, я ведь еще не жила…

О н д р е й. Не бойся, Фанка! Тебе нечего бояться!.. (Останавливается перед ней, как бы заслоняя ее от всего мира.) Я хотел бы знать… что ей могут сделать?

Все молчат.

Скажи им, сколько тебе лет!

Ф а н к а (робко). Ты ведь уже сказал, Ондрик…

О н д р е й. Шестнадцать! Исполнится на рождество. (К Томко.) Пан учитель, ведь она еще ходит в школу! Ведь… ведь у нее еще пальцы белы от мела…

В тишине подвала особенно чувствуется, как с каждой минутой нарастает его волнение.

На нее ведь законы не распространяются… Это всего лишь школьница, девчонка! Я еще ни разу… не прикоснулся к ней… Так неужели ее может кто-либо обидеть? (В отчаянии.) Она еще не созрела для любви, так неужели она созрела для смерти?..

Ф а н к а. Зачем ты так… зачем? (Она отпускает его руку.) Так… не делают… (Обиженная и потрясенная, тихо плачет.)

Б р о д я г а (через минуту). Извините, я не хотел… Я ни у кого не хотел отнимать надежды… (В его голосе звучит неожиданное тепло, сочувствие.) Но зачем себя обманывать… Ложная надежда хуже, чем… Может, лучше, если мы… если мы будем готовы ко всему…

М а р и к а (шепчет). К смерти?..

Б р о д я г а (тихо, как бы самому себе). Уже два раза она прошла мимо меня… Я знаю ее шаги… ее бесстрастное, тупое лицо… Я чувствую, как она приближается… и теперь уж не обойдет меня… (Пауза.) Остается одна, только одна-единственная надежда…

Все напряженно ждут. Бродяга молчит.

А п т е к а р ш а (вздыхая). Какая… какая надежда?

Б р о д я г а. Молитва, пани.

Тишина.

П о в и т у х а (сквозь слезы). Ты… ты еще… смеешься? (Всхлипывает.) В такую… в такую минуту, разбойник…

Бродяга отворачивается и, опустив голову, сидит в позе, выражающей полное смирение.

(Внезапно поняв все, в ужасе.) Он… он и вправду молится… Этот большевик… Молится! (Падает на колени, воздевает руки и начинает читать молитву.) Отче наш, иже еси на небесех… Да святится имя твое… да приидет царствие твое… да будет воля твоя… ако на небеси и на земли…

Подвал наполняется тихими жалобными голосами — молятся почти все.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь… и остави нам долги наши… якоже и мы оставляем должникам нашим…

Подвал постепенно погружается в темноту. Звучат последние слова молитвы.

…И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого… Аминь.

Антракт.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Тьма. Тишина.

Внезапно раздаются четыре удара по металлическому бруску. Вслед за тем еще один — гулкий и одинокий: это где-то на башне часы пробили час пополуночи.