Избранное

сидели они за столом.

Зола остывала в печке.

Били часы опять.

Но с десятым ударом

они не спешили вставать,

а только бледнели… Стрелка

ползла на часах стенных.

Он звал их — они не слышали.

Проснувшись — не видел их.

Потом они сны покинули

и не вернулись вновь.

Но не потому, что меньше

стала его любовь.

Не потому, что близких

забыл он черствой душой…

Просто печали зимние

смывает вешней водой…

Перевод В. Топорова.

УВЕРТЮРА

Каждый кустик и стебелек,

песчинку каждую в сердце сберег,

каждый камень мой.

Сны, которыми я живу,

пути, что лежат предо мной наяву,

все ведут домой.

Когда мне выпал изгнанья удел,

зловещий колокол не гудел —

как верил я в добро!

Я время свое не стал отпевать,

я знал, что будет он танцевать,

отважный Фигаро!

Когда он слезы в груди скрывал,

когда рыдания подавлял,

ненависть жгла его:

он свой менуэт танцевал в такт,

пока не настал последний акт —

возмездия торжество!

Как ловко шпагой орудует он!

И пал интриган, и мошенник сражен —

о, жалкие фигуры!

Сердце, довольно тебе бушевать!

Что это? Начали скрипки играть?

Это уже увертюра?

Перевод Н. Локшиной.

ПОСЛЕ ВЕЧЕРНЕГО РАЗГОВОРА

Земля дрожит. В мирах — не продохнуть.

По прежней жизни трижды крикнул петел.

Закат Европы — кто ему свидетель,

в смятенье тот, и грусть изъела грудь.

Последние?.. О будущем — забудь?

Концу надежды нет конца и края…

Но нам, Последним, руку подавая,

встал Первый: там и здесь пролег наш путь.

Когда напев умолкнет наш унылый,

когда мадонны робкие скользнут

в молчанье сновидений, как в могилу…

Иные песни звонко запоют!

Труд наших рук вольется в общий труд:

грядущее! Оно ль нам не под силу!

Перевод В. Топорова.

ИЗ ЦИКЛА «ЭЛЬ ШАТТ»

ПЛАКАТЬ ЛЕГКО

Плакать легко, слезы падают сами,

сами в горючий, зыбучий песок

нашего горя и наших тревог

падают слезы, струится поток

слез, застывающих ледниками.

Трудно смеяться…

Смеяться и с просветленным лицом

идти — так долго, пока придется, —

по страданью. Быть молодцом!

Смеяться, не унывать, бороться!

Рыщет и рыщет погибель вокруг!

Тыщи и тыщи придумав уловок,

голодом морит, палит из винтовок —

Ирод, убийца, хозяин разлук!

Горе — ни шагу из наших лачуг!

Горем объятые, смертью и мраком,

язвой и тифом, цингой и чумой,

псов одичавших мы слушаем вой,

впору и людям завыть, как собакам!

Плакать легко, слезы падают сами,

сами в горючий, зыбучий песок…

Трудно смеяться!

Смеяться и в ужасе наших дней

лишь стискивать зубы — сильней, сильней —

и над руинами, пылью и прахом,

детским плачем, болью и страхом

не разрыдаться!

Нет, засмеяться! Поверить самим

в нашу победу…

Пусть грозен фашизм, —

и пусть не померк еще ад кровавый,

трудно смеяться…

Но смех — это жизнь!

Жизнь бесконечна и величава.

Перевод В. Топорова.

БЛАГОДАРЕНИЕ ЖИЗНИ

Что ж, и я прощусь с тобою,

как мое настанет время,

жизнь, нелегкое ты бремя,

но доволен я судьбою.

Той судьбой, что мне открыла

сокровеннейшие тайны

и любовь благословила

урожаем и цветами.

Гнутся ветви, спеют сливы,

яблок тяжесть наливная,

нет, не может быть счастливым

тот, кто радости не знает!

Терном ты была колючим,

и цветов благоуханьем,

и подарком самым лучшим —

ветра свежего дыханьем.

Ты, столикая, глядела

то зловеще, то тревожно,

только нас не одолела, —

победить нас невозможно!

Нас в темницах запирали,

но взрывали мы темницы

и тебя мы заставляли

нашей воле подчиниться!

С восхищеньем, словно дети,

мы на новый мир смотрели,

как вставали в новом свете

улицы, мосты, тоннели.

Как неистовым потоком

уносило дни и годы…

Но друзья в бою жестоком

свято верили в свободу!

Нет познанию предела,

в безграничности Вселенной

слышу песнь колосьев спелых:

«Вечна жизнь! Любовь нетленна!»

О любовь! Сады и штольни,

уголь, лес, руда и пламя!

И плывет, качаясь, в поле

воз с тяжелыми снопами!

О любви поют все краны,

стрелы, балки, башни, срубы,

ледники и океаны

и дымящиеся трубы!

Тракторов стальная сила

пласт земной взрывает смело,

чтобы все кругом светлело!

Не сидел и я без дела,

жизнь, за все тебе спасибо!

Перевод Н. Локшиной.

НИЧЕГО ПРЕКРАСНЕЙ СЕРДЦА НЕТ

Ничего прекрасней сердца нет.

Бьется в людях музыка живая.

Ангелы, витая средь планет,

слушают ее, не уставая.

Ничего прекрасней сердца нет.

Учится от самого рожденья

тяжесть лет оно переносить,

молоточком нежным бить и бить

в толщу стен, песок сбивать в каменья

и хранить глубин своих секрет.

Ничего прекрасней сердца нет.

Все ему перенести под силу:

стены сбить и своды возвести…

Все слышнее стук его всесильный,

несмотря на холод замогильный —

холод смерти на его пути.

Но бесстрашно бьет оно, как било,

разбивая боль обид и бед.

Ничего прекрасней сердца нет.

Сколько дерзновенного упорства

в поисках его заключено!

Ни единого единоборства

проиграть ему не суждено.

Жизнь, прими его! Оно — твой свет!

Ничего прекрасней сердца нет.

Перевод Н. Григорьевой.

ИЗ ПОЭМЫ «БРАТ БЕЗЫМЯННЫЙ»

Посвящается Лотте

ТЫ МОЖЕШЬ НЕ СТУЧАТЬСЯ, —

открыта дверь. Входи!

А место для тебя

вот здесь: в моей груди.

Я жду тебя давно.

Мой старый, безымянный брат!