Избранное

Зеленый остров, обрамленный в камень,
Зовет меня.
Вкруг стайки рыб играют плавниками,
Как след огня.

Здесь осень плавно переходит в лето,

Кружась листом.
С трудом поверишь, что живешь ты где-то,
Не здесь твой дом.

А может, все забыть, как эта белка,

Бродить в траве,
И у пруда, где сумрачно и мелко,
Заснуть навек.

Но тучи солнце пеленают в темень,

Прощай, мой сад.
Пора в дорогу, но настанет время —
Вернусь назад.

Неспешным шагом вдоль дорожки мерить,

Стихи шептать,
Чтоб снова в сказку захотеть поверить
И садом стать.

1994

Сумерки в Гайд парке

В пятнах темных на холмах зеленых
Стайкой копошится детвора,
В перекрестьях веток обнаженных
Птицы затихают до утра.

Солнце низко клонится к закату,

Стекленеет водоема гладь,
Шеи выгнув, к домику пернатых
Лебеди скользят на остров спать.

Гонится за белкой пес игривый —

В сумерках ее не углядеть,
И с губной гармошкой сиротливо
Нищий на скамейке сядет петь.

Гулкие шаги прохожих редких

Чуть тревожат тишины обман,
Сизой дымкой на уснувших ветках
Зависает клочьями туман.

Мне бы в этот вечер набродиться

Так, чтоб под ногой земля плыла,
А потом в часовне помолиться,
Чтобы вечной эта жизнь была.

1994

Отдых в Турции

Анталья. Сера-бич. Деревья. Море.
Восьмиугольный номер. Зеркала.
Безлюдно. И стоит в ночном дозоре
Водой и ветром стертая скала.

Здесь солнце триста дней, но мне не светит.

Дождь. Рокот волн все глуше, тяжелей.
И, как усы седые, никнут плети
На старых пальмах, мокрых до корней.

Промокло небо, зелень, черепица,

В пустом саду зеленый ворс ковров,
И люди, как напуганные птицы,
Забились в клетки душных номеров.

Ползет с востока ночь на берег влажный,

Мерцая, над водой огни горят,
И в темноте слышнее и протяжней
Восточные мелодии звучат.

В них все слилось: унынье, радость, вечность,

Тоска о дне, что скрылся за моря,
И жалоба на жизни быстротечность,
Что тратиться неумно и зазря.

Семь дней, что семь дождей – совсем немного.

Пройдут – забудешь. Случай дал – и взял.
Все бренно. Вечен Бог и все от Бога:
Он за неделю этот мир создал.

1994

Мой «Киото гарден»