Избранное

С рабом своим верным ты стала другою,—
Зачем? Ты бывала, бывало, другою!

Два бедствия злых — твои очи и кудри:

Одно из них — кара, опала — другое.

Сравню ли уста твои с сахаром-медом?

Устам медоносным пристало другое!

Краса твоих глаз скрыта томным покровом,—

Краса их — одно, покрывало — другое.

Стезя тех, кто любит,— сродни ли базару?

Муж чести — одно, а меняла — другое!

И как же равнять бытие и погибель?

Одно дело — розы, их жала — другое!

Узнай же, Хафиз, где вражда и где дружба:

Подобья с одним избежало другое!

* * *

Уж не я ли просил: О, не мучай, молю,
Не лишай же меня неги жгучей, молю.

Жду я неги твоей — о, прошу, пожалей,

Не лукавь же, услышь стон горючий, молю.

Не заставь меня друга другого искать —

Не умножь моих бед злополучий, молю.

А случится тебе мучить верных в любви,—

Да минует меня этот случай, молю.

Если хочешь сокрыть тайну сердца от всех,

Удержи гнев свой злобно-колючий, молю.

Я влюблен,— ты, смотри, на других не гляди

И не будь мне бедой неминучей, молю.

Нет, ты больше Хафизу об этом не пой

И не мучь его ладом созвучий, молю!

* * *

В кромешной тьме твоих кудрей скрывается светило,
И мускус родинкой твоей навеки посрамило!

С тех пор, как завитки волос чело твое сокрыли,

И гиацинт, и кущи роз в тоске горят уныло.

Я до кудрей твоих рукой коснулся б непременно,

Когда бы мрак их колдовской ты гребнем не взвихрила.

Когда бы ты, как жизни бег, мгновенно не мелькнула,

Мне был бы благостен мой век — живящей жизни сила.

Расстался б я с душой моей, когда б ее взяла ты,—

Нужна ль душа мне, если с ней тебе дружить не мило?

Красавиц дивной красоты я повидал немало,

Но привередливых, как ты, мне зренье не явило.

Едва увижу я твой лик — и слезы иссякают:

Завеса звезд затмится вмиг, едва взойдет светило.

И, если я стенаю, слаб, в разлуке,— не стыдите:

Шипит, стеная, и кебаб от огненного пыла!

И ждет Хафиз с тобою встреч, рыдая безутешно,—

Не может быть, чтоб его речь людей не удивила!

* * *

Сняв покрывало, ты явила лик —
И солнце стало словно жалкий блик.

Узрев твое чело в венце кудрей,

Все благовонья сникли в тот же миг.

От одного лишь взора твоего

Хмельны в михрабе сонмы горемык.

Твой взор не дарит мне язвящих стрел,—

О, почему же гнев твой столь велик?

Не в радость мне ни жизнь, ни целый свет,—

В огне страданий я гореть привык.

Что жаркий стон мой сердцу твоему?

А плавит камни мой безгласный крик!

С любимой ты не знал, Хафиз, бесед —

Ты милости, хоть малой, не достиг!

* * *