Избранное

Твой камнесердый гнев столь лют, что вся душа разбита,
Камнями не разбей сосуд: и так он — словно сито.

Сурьма очам души моей — прах с твоего порога,

Он мне — лекарство от скорбей, от болестей защита.

Взгляни: в белках моих очей не чернь зрачков темнеет,—

То тень от родинки твоей в них, словно кровь, сокрыта.

Все сердце кровью спалено — дай уст твоих мне влаги,

О, сжалься,— терпкое вино да будет мной испито.

И диво ли, что я хоть раз — и то тебя не видел:

Ведь от людских таится глаз вся ангельская свита.

Лег я во прах перед тобой поникшей головою,—

То — просто камень под стопой скитальца-следопыта.

Хафиз, ты много вел речей, хваля уста-рубины,—

Все существо души твоей в созвучья эти влито.

* * *

Твоему лику равный лик, что так же свеж и рдян, найдется ль?
Как пальма, стан твой — чаровник,— такой же стройный стан найдется ль?

Ах, попугай души мечтал прильнуть к устам твоим — рубинам,—

Таких же ярких губ коралл, и сладок и медвян, найдется ль?

От сладкоречья твоих уст душа к блаженству возносилась,—

Тебе подобный сладкоуст и врач душевных ран найдется ль?

Кто ищет лик души, тому твой лик отраден в этом мире,—

Молю, скажи мне: тот, кому столь чудный образ дан, найдется ль?

Прекрасен, словно рай, твой лик, уста — живой воды журчанье,—

Другой такой живой родник обетованных стран найдется ль?

Я, немощный, совсем зачах,— о, сжалься надо мной, несчастным,—

Жестокость в любящих сердцах — столь редкостный изъян найдется ль?

С тобою разлучен, скорбя, я света белого не вижу,—

О, взор, который без тебя сияньем осиян, найдется ль?

Благоуханной красоты твоих кудрей я вечный пленник.

Чьи еще кудри столь густы? И мускус, столь же прян, найдется ль?

И ты Хафизу разрешишь быть подданным твоим, владыка,—

Подобный мне бедняк-дервиш, негодник и смутьян найдется ль!

* * *

Твоей волшебной красотой навек я сокрушен, увы,
Лукаво я сражен тобой, к тебе приворожен, увы.

Моих невзгод огонь суров — ты душу мою жжешь дотла,

Но ты и всех, как мотыльков, палишь в огне пламен, увы.

С поры, когда я образ твой в красе столь чудной увидал,

Душа моя полна мечтой, и взор мой стал хмелен, увы.

В мечтах с тобой я день и ночь, и до других мне дела нет,

Мне страсть к тебе не превозмочь — от всех я отрешен, увы.

Твой взор лукаво-плутовской ни с чьим я взором не сравню,—

Твоею властью колдовской я стал заворожен, увы.

Когда кудрей волнистый ряд расчесываешь гребнем ты,

Благоуханьем их объят и я со всех сторон, увы.

Ты упастись, Хафиз, не смог от родинок и от кудрей:

Приманен зернами в силок, ты навсегда пленен, увы.

* * *