Избранное

— Да, она теперь совсем развалина — старая рухлядь, хотя, может, говорить так ужасно вульгарно. Наверное, зря мы погасили свет — надо было его оставить. Вы, должно быть, думаете, что моя история подходит к концу, а она только в самом начале. Понимаете, Дейзи была увлечена Клемом Клаути не меньше моего, по крайней мере она сама бы именно так и сказала, заговори мы об этом, только мы никогда об этом не говорили. Возможно, она бы даже попыталась приуменьшить мои чувства и сказала бы, что ее увлечение гораздо сильнее. Признаюсь, я была потрясена, когда Дейзи призналась мне, что она — забавное такое название — в интересном положении. Само по себе событие не потрясающее, особенно для дочери армейского офицера, но тогда я стала называть Дейзи не иначе как маленькая чертовка — на то у меня были свои причины. Как бы то ни было, я всю эту историю высмеяла и предложила, чтобы мы с Дейзи уехали в Сидней, пока все не уладится, и даже собиралась оплатить все расходы из денег, что раздобуду у отца. А если отец заупрямится, я готова была уверить его, что сама во всем этом виновата. Но мои планы рассыпались в прах. Бедная девчонка просто помешалась на мысли, что она падшая женщина: не могла простить себе, что отбилась от добропорядочного окружения добропорядочных людей. Я не слишком-то огорчилась, что Дейзи отвернулась от меня, но то, почему она это сделала, было для меня более чем нелестно. Ее разлюбезнейшей подружкой в тех кругах была Берта Топп, ваша почтеннейшая — в обоих смыслах этого слова — тетушка. У мисс Топп, девицы лет на десять старше Дейзи, была на редкость отталкивающая внешность (надеюсь, вас не коробит моя откровенность?), так вот, из-за этой внешности, я просто уверена, ей ни разу в жизни не довелось всерьез отстаивать свою добродетель. Но, услышав признание Дейзи, она решила, что обязана за нее постоять. Она сама продумала и сама же провела кампанию против Клема Клаути, которому я никогда не прощу его капитуляцию. Мисс Топп уговаривала и запугивала бедного парня до тех пор, пока он не согласился пойти к алтарю или что у них там в этих сектантских краях — наверное, какой-нибудь карточный столик. Впрочем, тут уж сойдет любая мебель, главное — склонить человека к жертве. Помню, в день свадьбы мне исполнилось двадцать лет и я целый день пролежала, уткнувшись лицом в подушку, поливала ее слезами,— прискорбная слабость, никогда себе этого не прощу.

Мисс Смит погрузилась в размышления, и я не посмел их прервать.

— Занятно,— снова заговорила мисс Смит,— но, кажется, я ни разу не видела свадебных фотографий. Вероятно, букет для Дейзи подбирали продуманно, полагаю, фотографы, которые обычно берут это на себя, чутки и тактичны.

— Помню,— продолжала мисс Смит,— потом целых два года по меньшей мере раз в неделю меня просто бесили очередными рассказами о счастливой супружеской жизни Клема и Дейзи Клаути. Я знала, что это ненадолго, но меня это не утешало. Родители Дейзи купили молодой чете дом прямо рядом со своим. Видно, за Клемом нужен был глаз да глаз, чтобы он случаем не опустился. Но они отказались купить ему приличное фортепьяно, потому что в их представлении этот инструмент был связан с его прежней порочной жизнью, от которой его так счастливо спасла Дейзи. Ну и рассуждения у некоторых. Стоило Дейзи выйти замуж, и она уже ангел-спаситель. Вы не поверите! Говорили, что она отважилась запятнать свое имя, чтобы вытащить Клема из бездны порока. А я, разумеется, та самая, что его в эту бездну столкнула, и когда мы встречались с Дейзи на улице, она делала вид, что мы незнакомы. Не спасать же ей, в конце концов, и меня.

Мисс Смит снова умолкла, допила кофе, а потом заметила, что луна сегодня запаздывает.

— Впрочем, это неважно, луна есть луна, хоть и опоздает, а свидания все равно не пропустит.