Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана

Этих трех текстов было бы вполне достаточно, чтобы дать представление о методе обращения с лингвистическими свидетельствами и о документальной ценности непосредственно записываемых мнений аборигенов. Кроме того, они могут прояснить то, что я сказал раньше – что только хорошее, живое знание местного языка, с одной стороны, и близкое знакомство с их социальной организацией и племенной жизнью – с другой, дают возможность понять полный смысл этих текстов.

Глава XIX Обмен кула в границах одного острова

I

После этого несколько затянувшегося отступления на тему магии мы теперь снова можем возвратиться к описанию кула. До сих пор мы рассматривали только один ее случай – заморскую экспедицию из Синакета на Добу и ответный визит жителей Добу. Однако занимаясь одной этой типичной стадией, мы получили картину всей кула, а попутно узнали все об основах обмена, магии, мифологии и других сопутствующих аспектах. Теперь нам остается нанести последние штрихи на общую картину, то есть сказать несколько слов о том, как проводится обмен в границах одного района, а затем проследить за обменом в остальной части кольца. Обмен, совершающийся в границах каждого сообщества кула, назовем «внутриостровным обменом кула». Эту сторону дела я знаю по собственному опыту только на Тробрианах. Поэтому все, что будет сказано в этой главе, приложимо прежде всего к этой части кольца обмена. Однако поскольку Бойова является наиболее крупным и наиболее населенным участком территории кула, то понятно, что, рассматривая внутренний обмен на этом острове, мы рассматриваем его в самой развитой и типичной форме.

Выше, в главе XVI, я уже упоминал о том, что в апреле 1918 г. в связи с добуанским визитом увалаку в Синакета прибыл То’улува. Сейчас он вождь Омаракана и, по сути, последний вождь Киривина, потому что после его смерти не будет никого, кто бы ему наследовал. Власть То’улува подорвана вмешательством правительственных чиновников и деятельностью миссионеров. Власть тробрианского вождя заключена главным образом в его богатстве, а его он может постоянно поддерживать на высоком уровне благодаря институту полигамии. Но То’улува запрещено приобретать новых жен, хотя прежних жен он может держать, и теперь его наследникам тоже не позволят поддерживать этот существующий с незапамятных времен обычай полигамии, осуществляемый их династией, а потому власть вождя не имеет основания и в значительной степени пришла в упадок.

Я могу добавить, что это вмешательство, предпринятое с непонятными намерениями (за исключением узколобого и недальновидного приложения наших представлений о морали и приличиях), не имеет никакого юридического основания в уставе колонии и не может быть оправдано ни формально, ни по причине тех результатов, к которым оно могло бы привести. На деле же подрыв установленной в древние времена власти, племенной морали и обычаев приводит, с одной стороны, к полной деморализации аборигенов, делая их не подчиняющимися никаким законам или правилам, тогда как, с другой стороны, разрушая весь строй племенной жизни, это лишает их многих наиболее любимых развлечений, способов радоваться жизни и удовольствий. А ведь сделав жизнь непривлекательной для человека – хоть для дикаря, хоть для цивилизованного человека, – мы подрезаем главный корень его жизненной силы. Я глубоко убежден, что быстрое вымирание первобытных рас в большей степени, чем из-за каких-то иных причин, происходит из-за бессмысленного вмешательства в их удовольствия и нормальные занятия, из-за принуждения упорядочить радость жизни, как они ее понимают. Например, на Тробрианах вождь всегда был организатором всех больших племенных празднеств. Он получал от обычных членов сообщества значительные подношения, в зависимости от различных юридических обязательств (см. главу VI, раздел VI), однако отдавал все свое богатство в форме больших церемониальных раздач пищи, в виде праздничных подарков, продуктовых приношений участникам танцев, племенных игр и развлечений. Это были те удовольствия, в которых туземцы находили нечто по-настоящему увлекательное и которые в значительной степени придавали смысл их жизни. Теперь все эти занятия в значительной степени потеряли свою живость из-за отсутствия концентрации богатства и власти в руках вождя. Он не может себе позволить финансирование больших развлечений, как это было в прежние времена и не имеет достаточного влияния, чтобы с такой же энергией, как это бывало раньше, взять на себя инициативу их организации. После его смерти дела пойдут еще хуже. Есть основания опасаться – и даже сами аборигены выражают свои опасения, – что в течение жизни одного-двух поколений система кула будет совершенно дезорганизована.