Избежавший по случаю в детстве блокадных могил,Собиравший патроны под Вырицей каждое лето,Разбирать я винтовку на школьных уроках любилИ во влажной ладошке сжимать рукоять пистолета.В экспедициях долгих, в колючей полярной пурге,В заболоченной тундре, в глуши комариной таёжной,Я привык на ходу ощущать самодельные ножны,И ружейный приклад, ударявший меня по ноге.Нам давали оружие в поле с собой, что ни год,Положение наше в краях необжитых упрочив, –«Парабеллум» немецкий, российский наган-самовзвод, –Карабин трехлинейный мне нравился более прочих.Я его на привале к сухим прислонял рюкзакам,Засыпал по ночам с воронёною сталью в обнимку.Из него я палил по напившимся в дым мужикам,Что явились насиловать нашу коллекторшу Нинку.Я патроны казённые в каждом сезоне копил, –Мне давала завод эта сила холодная злая,Но отец мой однажды сложил их в авоську, гуляя,И подсумки с патронами в ближнем пруду утопил.И распродал я ружья, доставшиеся с трудом,А наборные финки друзьям раздарил я по пьяни,Поручая себя уготованной свыше охране,От ненужных предметов очистив пустеющий дом.И когда засыпаю, усталых не чувствуя ног,Доживающий старость в пору крутизны оголтелой,Не дрожит от испуга защиты лишённое тело,Не колотится сердце, и сон мой спокойный глубок.1995
Тригорское
Опять опаздывает почта,Трещит замёрзший водоём.Но путешествие в Опочку!Но речи в уголку вдвоём!Зизи, Аннета и Алина,Короткий день и вечер длинный,В альбоме звонкая строка.Ликуй, уездный Мефистофель, –Холодный ждёт тебя картофельС утра, и кружка молока.Безлюдный дом убог, как хата,Сенная девушка брюхата,Печурка не даёт тепла,Окошко снег бинтует липкий,Старуха, клюкнувши наливки,Уныло песню завела.Воюя с собственною тенью,Как разобщить тугие звеньяПаденья вниз, полёта ввысь?Запомнить чудное мгновеньеИ повелеть ему: «Продлись»?Недолгий срок тебе отпущен.Да будет жизнь твоя легка,Покуда заплутавший ПущинВ ночи торопит ямщика.Пока тебя оберегаетСоюз бутылок и сердец,Пока нутро не прожигаетДантесом посланный свинец.1995