В моей душе листва разбушевалась —Неотвратимый близится полет,Я тороплюсь, мне остается малость, —С вершины — долу жизнь моя идет.Я листья эти гладил в час рассвета.Увял цветок, и меда нет в цветке.Хватаюсь за соломинку, а этоПшеничный колос у меня в руке.Еще в полях — я сеятель достойный,На склонах гор — я сборщик миндаля,Не утолил я жажды беспокойной,И вот — встречаю осень, как земля.Промчался дождь, и высохла дорога,В суме довольно снеди у меня.Оставь меня, тревога, и не трогайМоей души янтарного огня.Глоток вина, еще немного сыраДа хлеба кус — и побреду опять.И если ночь крылом коснулась мира,А сон нейдет, так для чего мне спать?В душе и впрямь, быть может, гаснут свечи.Не плачу я и не твержу молитв.Мне снова горе падает на плечи,И снова рана старая болит.Еще усталость не вошла мне в жилы,Еще я помню юношеский пыл,Забот не меньше у меня, чем былоВ те времена, когда я молод был.
Листопад и озимый сев
Этот мир быстротечный,
Ход мгновенный времен…
Важа ПшавелаНа седину не поскупилось времяИ спело песню сумерек. Иду,А за спиною — старость, вровень с темиПлатанами, чьи листья как в бреду.Я здесь косил, да сено ветром сдуло.О п'uримзе[139], где нежный венчик твой?Редея, кроны клонятся сутуло,И в дол схожу я узкою тропой.И как Шопен — мне листьев шум, похожийНа приглушенный, горестный напев.Мир быстротечен, как всегда, но все жеПод этот шум идет озимый сев,И память копит избранные думы,Как золото запасов семенных.А листья — как червонцы толстосума:Настанет ночь и обесценит их.Вгляжусь в туман: где моря блеск вчерашний?Древесный корень мне связал ступни,Мне лучший плод не сладок, а на пашнеЯ сеятель еще и в эти дни.Поет мне вечер жизни или года —Души моей и боль и благодать.Хочу я ради отчего народаДо поздней ночи внуку передатьУмение земли родимой раныЛюбовью врачевать… Но листопад —Что значит он? Что говорят платаны?Зачем, как листья, волны шелестят?