Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы

Ходит мотылек
По ступеням света,
Будто кто зажег
Мельтешенье это.

Книжечку чудес

На лугу открыли,
Порошком небес
Подсинили крылья.

В чистом пузырьке

Кровь другого мира
Светится в брюшке
Мотылька-лепира.

Я бы мысль вложил

В эту плоть, но трогать
Мы не смеем жил
Фараона с ноготь.

Посредине мира

Я человек, я посредине мира,
За мною мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.

Я Нестор, летописец мезозоя,

Времен грядущих я Иеремия.
Держа в руках часы и календарь,
Я в будущее втянут, как Россия,
И прошлое кляну, как нищий царь.

Я больше мертвецов о смерти знаю,

Я из живого самое живое.
И — боже мой! — какой-то мотылек,
Как девочка, смеется надо мною,
Как золотого шелка лоскуток.

Малютка-жизнь

Я жизнь люблю и умереть боюсь.
Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,
Когда я перевоплощаюсь в слово.

Но я не рыба и не рыболов.

И я из обитателей углов,
Похожий на Раскольникова с виду.
Как скрипку, я держу свою обиду.

Терзай меня — не изменюсь в лице.

Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождем и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день — с иголкою в гортани.

А! Этот сон! Малютка-жизнь, дыши,

Возьми мои последние гроши,
Не отпускай меня вниз головою
В пространство мировое, шаровое!

Голуби

Семь голубей — семь дней недели
Склевали корм и улетели,
На смену этим голубям
Другие прилетают к нам.

Живем, считаем по семерке,

В последней стае только пять,
И наши старые задворки
На небо жалко променять:

Тут наши сизари воркуют,

По кругу ходят и жалкуют,
Асфальт крупитчатый клюют
И на поминках дождик пьют.

Деревья

I. «Чем глуше крови страстный ропот…»

Чем глуше крови страстный ропот
И верный кров тебе нужней,
Тем больше ценишь трезвый опыт
Спокойной зрелости своей.

Оплакав молодые годы,

Молочный брат листвы и трав,
Глядишься в зеркало природы,
В ее лице свое узнав.

И собеседник и ровесник

Деревьев полувековых,
Ищи себя не в ранних песнях,
А в росте и упорстве их.

Им тяжко собственное бремя,

Но с каждой новою весной
В их жесткой сердцевине время
За слоем отлагает слой.

И крепнет их живая сила,

Двоятся ветви их, деля
Тот груз, которым одарила
Своих питомцев мать-земля.

О чем скорбя, в разгаре мая

Вдоль исполинского ствола
На крону смотришь, понимая,
Что мысль взамену чувств пришла?

О том ли, что в твоих созвучьях

Отвердевает кровь твоя,
Как в терпеливых этих сучьях
Луч солнца и вода ручья?

II. «Державы птичьей нищеты…»