Избранное. Том первый

Лицо ребенка быстро бледнело, кожа будто натягивалась на торчащих скулах, глаза совсем застыли и остекленели, точно у отравленной рыбы. Даже носишко стал тонким и заостренным, как заострялись носы у всех мертвецов, которых Юрталану приходилось видеть в жизни. Ошеломленный, потрясенный, сразу обессилевший, лишенный мысли и воли, Юрталан положил мертвого ребенка в глубокую борозду, словно собирался его зарыть, и опустился на колени рядом. Его округлившиеся неподвижные глаза смотрели безотрывно на одну из пуговиц пестрой, прилипшей к груди мальчика рубашки. Пуговица была ярко-синяя, островерхая, старомодная. Юрталан вспомнил: давным-давно, когда он был еще маленьким, у него на рубашке были такие же пуговицы. Он как сейчас видит эту рубашонку, такую же пеструю, узкую, надставленную снизу. Шила эту рубашку мать, она выбрала и синие пуговицы. Тогда они были в моде, и он очень им радовался. Затем таких пуговиц не стало в продаже. Сколько лет прошло с тех пор? И на скольких рубашках побывала эта пуговка? Вначале ее носил дед, потом отец этого мальчика, потом… Кто же его отец?

Юрталан потер лоб, приходя в себя, словно после неожиданного и тяжелого удара. Все, казалось ему, уладилось бы легче и лучше, знай он, чей это мальчик. И по лицу он не мог его узнать. У кого были такие густые и жесткие волосы? И такая крупная голова с широким и низким лбом? Скулы, глаза, подбородок? Видел он у кого-то такие скулы, глаза и подбородок, только не может вспомнить, у кого. Ум мутился у Юрталана, мысли разбегались, он еще не мог опомниться.

Скрип груженой подводы привел его в чувство. Он пугливо осмотрелся и опасливо встал. На повороте у рощи действительно ползли два воза со снопами.

«Еще увидят меня!» — ужаснулся Юрталан и, пригнувшись, бросился к груше. Но вдруг будто прирос к месту, охваченный сомнениями. Там, в тридцати шагах от дороги, лежит убитый мальчик. Лежит в борозде, и его могут заметить в просвете между рядами.

«Плохо будет, если его найдут на моем поле! — подумал Юрталан и вернулся. — Прежде всего заподозрят меня, начнутся допросы, освидетельствования, следствие, суд, мучения, штрафы — разорение. Иди рассказывай им, как это произошло, оправдывайся, коли делать не чего. Нужно его убрать!» И с твердой решимостью он подошел к трупу, поднял его и, все так же согнувшись, поспешил назад. Он торопливо пробежал свой участок, потом другой, третий. Измученный, задыхающийся от усталости, жары и страха, он остановился на какой-то меже.

Что же дальше? Оставить труп здесь и уйти? Сам он будет помалкивать, а никто не знает, что он здесь был, никто его не видел, никто не слышал. «Оставлю!» — решил Юрталан, охваченный вдруг усталостью, ужасом и отвращением. Какие неприятности свалились на его голову! А ведь всего час тому назад он беззаботно и радостно расхаживал по своей кукурузе. Какой дьявол заставил его притащиться сюда, так далеко от Эминагова ключа!.. И зачем ему понадобилось гнаться за этим воришкой? Пусть бы набрал кукурузы, хоть бы все поле утащил домой, пропади оно пропадом!..

Юрталан так и сяк раскидывал умом. Можно оставить труп здесь, укрыв травой и ботвой, но его все равно найдут, когда придут обрезать верхушки. А не придут обрезать верхушки, обнаружат по запаху… Станут расспрашивать родителей, соседей, товарищей мальчика. И тогда всему конец.

Юрталан прикусил губу: именно парнишек допросят прежде всего! А их-то он совсем упустил из виду. Вряд ли мальчик был один. Утром он ушел из села с ватагой детей. Вот эти дети и расскажут, где они пасли днем скот, как договорились печь кукурузу и как он вызвался принести молодые початки. А откуда? С Юрталанова поля, что у рощи. Они знают это поле, — видно, не впервые ломали здесь кукурузу. Отсюда и начнут разматывать клубок.

Поле Тодора Юрталана у рощи! Здесь будет начало, а где конец — один господь ведает.

«Что я наделал? Что наделал?!» — схватился он за голову.

И он опять поглядел на труп, содрогаясь от муки и страха, отвернулся, сам бледный как мертвец, и процедил сквозь зубы:

— Надо его спрятать.

Как ни был Юрталан растерян и испуган, он сообразил, что́ надо делать. Никто не должен знать, куда ушел мальчик и что с ним произошло. Родители будут ждать его день-два, может, даже неделю, надеясь, что он вернется. И только после этого бросятся искать сына. Где его будут искать? По шалашам на бахчах, на мельницах и в овечьих кошарах. Будут бродить по окрестным полям. Потом отправятся в соседние села, в села других околий.

«Но кто эти бедняги, которые станут бегать как обезумелые по дорогам и перекресткам? — Юрталан опять схватился за голову. — Каким несчастным я сделал зло?

Немало пришлось ему шагать по трупам во время войны, — почему он тогда не дрожал, как теперь? Потому ли, что там он не знал ответственности?