Избранное. В 2 т. Т. 2

Они закупили все необходимое для поездки в лес, составив предварительно наиподробнейший список, дополненный Матильдой еще одним секретным списком.

Все было Матильде по душе, даже свидетели на их свадьбе — Паули и Астра. А когда они спросили мать, согласна ли она теперь на их брак, — та нерешительно ответила, проливая слезы радости:

— Жаль только, что он не швейцарец.

В лесу у Астры стояла охотничья сторожка — с конца осени до начала весны там ночевали два лесоруба. Подруги превратили темную бревенчатую хижину в уютный, сверкающий чистотой домик. В погребе они поместили запас продовольствия.

Через несколько часов после свадьбы, в солнечный июльский день, на пустынное шоссе въехала машина Уэстона — удлиненный кузов мышиного цвета, и далеко позади два очень низких сиденья. Мотор, не уступавший по силе целому стаду слонов, мирно нашептывал что-то, как камыш на утреннем ветерке. Только при скорости в сто пятьдесят километров в час слоны, заключенные в моторе, начинали торжествующе трубить.

Уэстон и Матильда ехали со скоростью тридцать километров в час, им некуда было спешить. Пышное июльское великолепие сопровождало их повсюду.

— А теперь слушай, — сказал Уэстон и дал газ. Мотор бешено взревел, и машина взяла подъем. — Рокот мотора отдается у меня в груди.

— А у меня в ногах.

— Ну и разница, — сказал Уэстон, улыбаясь. — Давай представим себе, что мы боги, совершающие свадебное путешествие.

— Хорошо, — ответила Матильда послушно и нежно.

— Это придумал один мой приятель.

— Для нас, — сказала Матильда; она сидела близко к Уэстону и на таком низком сиденье, что с трудом различала радиатор.

Справа гора подступала к самому шоссе. Слева она почти отвесно спускалась в долину, подобно зеленой стене. Машина медленно входила в крутые виражи, словно дикий зверь, чующий опасность, а потом с призывным ревом взлетала вверх по извилистой белой ленте шоссе, напоминающей ручеек из талых ледниковых вод, который петляет по зеленой траве. Когда они поднялись выше, серую машину заслонили ели.

Они миновали гладкое, как стекло, лесное озеро, пролетели по проселочной дороге, поросшей травой, медленно проехали молодой ельник и уперлись в коричневую бревенчатую сторожку, стоявшую на узкой прогалине.

Сразу за домом подымался лес, а еще дальше — горы, лишенные всякой растительности. Прогалина была ровная и представляла собой почти правильный круг. Несколько маленьких елочек, — казалось, они только что выбежали из леса поиграть на полянке, — росли среди сочной зелени у самого родника с прозрачной водой; неторопливо журча, родник описывал плавную дугу.

Матильда и Уэстон сидели в машине, любуясь этой тихой, словно заколдованной полянкой, где никто не потревожит их, даже директор отеля.

В комнате со светлым деревянным потолком и стенами, покрытыми бесцветным лаком, стоял большой букет крошечных распустившихся роз. Казалось, в кувшине цветет одна громадная темно-красная роза с пряным густым ароматом. Несколько лепестков упало на стол, и это придавало комнате жилой вид. Стены приветливо взирали на молодую пару.

Проезжая мимо лесного озера, Уэстон и Матильда облюбовали место для палатки. Уэстон взял топор и взвалил себе на плечи свернутую палатку на двух тонких столбах.

Матильда, как послушный подмастерье, шагала рядом с ним вдоль ручейка, держа в обеих руках по заостренному колышку. Ручеек впадал в озеро с южной стороны и вытекал из него на противоположном берегу, торопливо пробираясь в долину сквозь заросли незабудок и необычайно крупных цветов мать-и-мачехи.

Тихое овальное озеро подальше от берега было глубоким. Широкие полоски мха и травы, выползавшие из леса, сходились у озера, и его берега были как бы покрыты мягким ковром. Несколько поодаль озеро окружали могучие ели, и на его гладкой зеркальной поверхности неподвижно лежали две-три сухие шишки. Сквозь прозрачную воду просвечивала пестрая мозаика из разноцветных камушков, кое-где проложенных маленькими плетеными дорожками из мха.

Они выбрали место для палатки — пологий холмик без деревьев, поросший белесой желтой травой, сухой, как трут. Матильда с удовольствием наблюдала за тем, как палатка, притягиваемая веревками к косо вбитым в землю колышкам, становилась все более устойчивой. Палатка была из очень светлого, почти белого парашютного шелка, с крышей, которую можно было в любой момент откинуть. В теплую летнюю ночь к ним в дом будут заглядывать звезды. Два надувных матраса разделяла узкая дорожка, не шире межи, а на крохотном столике между кроватями был крепко-накрепко укреплен подсвечник.

«Если Матильда захочет, я могу убрать столик и сдвинуть матрасы», — подумал Уэстон и, поднявшись с земли, взглядом поделился своими мыслями с Матильдой.

Щеки Матильды слегка порозовели. Но она не опустила ресницы.

Когда Матильда и Уэстон поглядели назад на тихое озеро, где они устроили себе еще одно убежище, их охватило сладостное чувство товарищества, — они были словно двое озорных мальчишек, которым удалась задуманная шалость.