Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура

Это первое. И второе – Даль определил и основные составляющие державности, в том числе духовной державности. Они представляют каркас не только русской государственной мысли, которая, как мы выяснили, всегда лежала в основе нашей культуры и духовности, – крепость, сила, прочность, твердая связь, надежность в скрепе, то есть в союзе со всеми людьми доброй воли, – не только структуры управления державой – владычество, могущество, за что можно держаться, ухватиться, хватка, – но и определяющие устои повседневной жизни русских, их что называется домострой, – содержанье, уход, забота. И, наконец, уже в самую последнюю очередь устанавливает саму символику нашей духовности – золотой шар с крестом. Вот такая разветвленная система принципов и отношений. Просто загляденье. Настоящая идеология державной духовности, какую могли выработать исключительно русские люди, опираясь исключительно на многовековой исторический и духовный опыт освоения Великой русской равнины, Русского Севера и Северо-Востока, русских Сибири и Дальнего Востока. География, физическая география, как видим, наглядно и емко присутствует в географии русской души. Без природы, без взгляда на окружающую среду и вне ее восприятия умом и сердцем русской души быть не может.

Итак, державная духовность – это прежде всего ответственность за состояние своей Родины, за ее настоящее и будущее. Она сродни государственному патриотизму, отражает его основные слагаемые. И в то же время становится выше. Ведь, скажем, такое сложнейшее духовно-нравственное состояние личности, как жертвенность, способность отдать свою жизнь за свою Родину, это состояние без высочайшей идеальности, без той самой духовности как «божественной искры», бестелесной по своему содержанию и форме, никогда бы не состоялась. Не зря американский писатель У. Фрэнк признавал: «Россия – самая мощная крепость в сфере человеческого духа». Проявление любви к Родине, готовность и способность жертвовать собой ради ее блага – это и является высшим проявлением и смыслом державной духовности.

Причем прошу не путать мое определение с проявлением «державной духовности» Курта Весселя – этого немецкого псевдогероя, пожертвовавшего собой ради блага фашистского Рейха. Эта духовность не сродни той, что была проявлена Александром Матросовым или Зоей Космодемьянской. Курт Вессель – продукт массовой манипуляции фашистской пропаганды человеческим сознанием, а не сознательный выбор судьбы и соответственно ей – формы поступка, как в случае с Матросовым и Космодемьянской, как потом было с Карбышевым, десятками и сотнями других наших державных патриотов, героев Великой Отечественной.

Тут важна еще одна составляющая державной духовности – гуманность, служение действительно человечной идее, а такой может быть только идея всеспасения человечества. Чему послужила смерть Весселя? Утверждению в Европе «нового порядка», опиравшегося на расовую теорию превосходства немцев над остальными. Разве это духовность?

Наконец, непременным компонентом державной духовности является забота о культурном достоянии своей Отчизны, о развитии всех сфер культуры, прежде всего тех, которые не приносят немедленного коммерческого успеха – образования, науки и проч. И здесь наша партия ЛДПР предлагает три уровня действий – финансовый, организационный и межгосударственный.

На финансовом уровне добиваться увеличения ассигнований на культуру в объеме не менее 3 процентов в год. На организационном – восстановить госмонополию в области культуры, особенно духовной. На межгосударственном – предложить странам СНГ Договор о создании культурного союза, проводившего бы согласованную политику в области культуры. Аналогичные точки зрения высказывались в печати (см., например, «Обозреватель», № 10, 1995). Но, думаю, только наши предложения, а не точки зрения смогут способствовать действительному продвижению духовности и культуры на подобающее им место в нашем обществе.

Церковь и культура

В уже цитированных мною «Очерках по истории русской культуры», сам считавший себя атеистом или уж во всяком случае не шибко верующим, П. Милюков тем не менее записал: «Церковь и школа – таковы два фактора русской, как и всякой другой духовной культуры» (т. 2. «Мэру города». 1994, с. 15). Ну, на счет «всякой другой, духовной культуры» Милюков, наверное, погорячился – скажем, к духовной культуре фашистской Германии церковь не имела никакого отношения, более того, она преследовалась нацистами. То же самое можно сказать и о роли церкви в нашей стране по отношению к советской культуре – зато, говоря о русской духовной культуре, церковь действительно играла и продолжает играть первостепенную роль.