Избранное в двух томах. Том 2

У нас возникло немало претензий: хотелось и обзора пообширнее, и

вооружения более мощного, и чтоб выхлопа не слепили, и чтоб горючего было

хотя бы минут на двадцать побольше. . Много чего хотелось!

76

И к чести нашей авиационной промышленности надо сказать, что довольно

быстро — практически к весне сорок второго года — все это было реализовано.

Но и в сорок первом году, с самого начала войны, стало очевидно, что

воевать на этих машинах в общем можно! И МиГ-3, и Як-1, и ЛаГГ-3, и Пе-2, и

особенно Ил-2 прошли проверку боем и выдержали ее.

Я уже рассказывал о том, как воевали летчики Московской зоны ПВО.

Вскоре стали доходить до нас сведения и об успехах на фронте полков, сформированных из военных летчиков-испытателей.

Один из них — Юрий Александрович Антипов (ныне Герой Советского

Союза и заслуженный летчик-испытатель СССР) — поначалу, как и все мы, тоже

считал, что хотя по скорости, особенно на больших высотах, МиГ-3 вне

конкуренции, но маневренность у него не то чтобы очень. . Очень скоро ему

пришлось проверить свою точку зрения на практике.

В одном из первых же боев с «мессершмиттами» Антипова крепко зажали.

Немцев в воздухе — и над линией фронта, и в ближайших тылах — было в то

трудное время значительно больше, чем наших самолетов. Отсюда почти всегда

неравные воздушные бои. В отличие от противника наши летчики не уклонялись

от схваток в невыгодных для себя условиях. Да и что им оставалось делать —

иначе пришлось бы уклоняться едва ли не от всех соприкосновений с

противником. Это было очевидно, хотя и нерадостно. Естественное раздражение

летчиков против сложившейся обстановки выливалось чаще всего в несколько

неожиданном направлении: на головы журналистов, публиковавших в газетах

очерки о неравных воздушных боях — «Трое против восемнадцати», «Семеро

против двадцати пяти» и тому подобное. По существу, в этих очерках все было

правильно. Раздражал тон — такой, будто нашим богатырям воздуха прямое

наслаждение идти всемером против двадцати пяти — двадцать четыре им уже

мало..

Через полгода после начала воздушной битвы за Москву уже в другом месте

— на Калининском фронте — в аэродромной землянке собралась группа

летчиков, ожидавших вылета. Сидели в теплых комбинезонах, и не только

потому, что предстояло вскоре идти

77

в воздух. Было холодно. Железная печурка грела плохо. Через узкое окошко, прорезанное над самым уровнем земли, у потолка землянки, еле светило

сумрачным зимним светом. Разговор шел о бое, который летчики соседнего

полка — Алкидов, Баклан и Селищев — дали втроем восемнадцати самолетам

противника. Дали — и выиграли его: сбили несколько немецких машин, а

главное, не допустили бомбежки нашего переднего края — это котировалось еще

выше, чем лишние сбитые на боевом счету истребителя. Словом, бой был по всем

статьям отличный. Но он был уже обсужден во всех подробностях несколько

дней назад — сразу после того, как произошел. И текущие дела — удачи и

неудачи, которые на войне сменяют друг друга очень быстро, — привлекли

внимание к себе. Но вот пришла на фронт газета, где этот бой был описан, и

разговоры о нем, вернее о статье, возобновились. В землянке пошли

комментарии:

— Очень уж гладко все тут получается.

— Вроде им еще три-четыре «яка» только помешали бы!

А один из присутствовавших мечтательно произнес:

— Эх, ребята! Дожить бы нам до такого времени, чтобы шестеркой или

восьмеркой зажать пару «мессеров», да дать им жизни, да загнать, сукиных детей, в землю! Вот это было бы дело.. А то пишут и радуются: смотри-ка — трое

против восемнадцати. Ах, как хорошо!. Тьфу!

— Не плюй в землянке, — сказал наставительно самый старший из нас. И

сказал, конечно, правильно — не столько по соображениям поддержания

должной чистоты и гигиены в помещении, сколько по причине очевидной

беспочвенности мечтаний предыдущего оратора.

«Дожить бы до такого времени!»

Дожили далеко не все. Но такое время пришло! Когда наша армия подошла к

Берлину так же близко, как стоял противник под Москвой в сорок первом году, советские самолеты — вопреки всем правилам военного времени — летали

бомбить и штурмовать подступы к вражеской столице с зажженными

аэронавигационными огнями на крыльях и хвостовом оперении. Почему? Очень

просто: опасность противодействия противника была к тому времени меньше, чем опас-78

ность просто столкнуться в темноте со своими же самолетами — настолько много

их участвовало в этой операции.

Соотношение сил в воздухе стало в точности таким, о котором мечтали

летчики в той землянке суровой, холодной зимой сорок первого года.

. .Итак, в одном из первых же воздушных боев Антипова крепко зажали