Избранное в двух томах. Том 2

случае, когда мы вновь встретились при подготовке первых космонавтов, то

вдобавок к своим летно-испытательским званиям оба уже обрели, как пишут

шахматные обозреватели, неприятную приставку «экс». Но я рад был убедиться, что мой коллега не закис «на заслуженном отдыхе», а вновь нашел себя в новом, интересном, значительном, имеющем большое будущее деле.

И вот настал день, когда мы смогли сказать:

— Ну вот и все, ребята. Наши с вами дела окончены. Все, что надо, вы

умеете.

Они действительно умели все. . Все, что можно было проимитировать на

тренажере, и все, что мы смогли предусмотреть. . Все ли?.. Не раз возвращался я

мысленно к этому мучительному вопросу. Прецедентов нет. И авторитетов нет.

Никто и никогда этой проблемой до нас не занимался. Кажется, отработали и

нормальный одновитковый полет, и ручное управление спуском, и всякие отказы

в системах корабля. . Вроде бы ничего больше не придумаешь.

И тем не менее — все ли?.

. .А вскоре наступил и день экзаменов.

Точнее, первый день, который проходил у нас и был посвящен самому

главному элементу подготовки космонавтов — практической работе в

космическом корабле, то есть на тренажере. Второй же день проходил в Центре

подготовки космонавтов, где наших подопечных экзаменовали по всем

предметам (их набежало довольно много, этих предметов), которые они

проходили.

В состав комиссии входили ученые, летчики, конструкторы, медики —

специалисты многих отраслей зна-

138

ния, из совокупности которых возникала — еще только возникала —

космонавтика. Сейчас, в наши дни, готовность к полету будущих космонавтов

проверяют прежде всего уже летавшие космонавты. Тогда такой возможности не

было.Председательствовавший на заседаниях комиссии генерал Каманин вызывает

первого экзаменующегося.

— Старший лейтенант Гагарин к ответу готов.

— Занимайте свое место в тренажере. Задание — нормальный одновитковый

полет.

Дальше все пошло спокойнее. И для меня, и для всех участников этой не

имевшей прецедентов работы, и, главное, как мне кажется, для самих

экзаменующихся. Оно и понятно, вновь возникла обстановка, ставшая за

последние месяцы привычной: тот же шар, те же тумблеры, ручки и приборы, положения и показания которых требуется проверить, та же процедура «пуска», тот же еле заметно ползущий глобус. .

Нормальный одновитковый полет все испытуемые выполнили

безукоризненно. Так же успешно справились они все и с имитацией ручного

управления спуском. Потом пошли «особые случаи». Члены комиссии вошли во

вкус, вопрос следовал за вопросом — один другого заковыристей.

Андриян Николаев на вопрос одного из экзаменаторов, что он будет делать

при каком-то, не помню уж сейчас точно каком именно, отказе, без малейшего

замешательства ответил:

— Прежде всего — сохранять спокойствие.

В этом ответе было все: и действительно разумная рекомендация, пригодная

для любой ситуации космического полета, и, наверное, умелый

«экзаменационный» маневр, дающий некоторое время для раздумий

(действительно, через несколько секунд Николаев дал совершенно верный ответ), а главное, в этом ответе был весь Андриян с его невозмутимостью и завидным

умением держать свои эмоции в кулаке. Тогда я еще не знал, как незадолго до

прихода в отряд космонавтов он посадил вынужденно на грунт, вне аэродрома, без сколько-нибудь серьезных повреждений реактивный истребитель, у которого

отказал двигатель (кстати, в том, что не знал — после стольких разговоров с

ребятами об их прошлой летной работе, — тоже проявился Николаев). Но когда

узнал, совсем не удивился.

139

Философский ответ Андрияна оказался чем-то вроде переломного момента в

ходе экзамена. Дальше все пошло как-то спокойнее, легче, я бы сказал даже —

веселее. А назавтра шестеро молодых людей — будущих космонавтов — должны

были показать уже не то, что они умеют, а что они знают. Устройство ракеты-носителя и космического корабля, динамика их полета, работа отдельных систем, маршрут и профиль полета, физиология действия перегрузки на человека — всего

не перечислить!

Я сидел за длинным столом экзаменационной комиссии между

конструктором К. П. Феоктистовым и физиологом В. И. Яздовским, смотрел на

сосредоточенные, порозовевшие лица экзаменуемых, слушал их ответы, но

мыслями был уже далеко от просторного светлого зала, в котором все это

происходило. И свою подпись под заключением комиссии о том, что все шестеро

космонавтов — теперь они уже назывались так — испытания выдержали отлично

и, по мнению комиссии, к полету на корабле «Восток» полностью готовы, свою

подпись под этим документом, который когда-нибудь займет место в музее

космонавтики, поставил, думая уже о другом.

Подготовка этих успевших стать по-человечески очень близкими и родными

мне людей закончена.

Теперь их ждет другой экзамен — в космосе..

Глава вторая КОСМОДРОМ

Космодром..