Вперед спокойно поплыву. А на тебя плевать мне.
С тобой и я. А будет течь, я вычерпаю живо.
Клянусь Деметрой,[36]
не сойдут тебе таланты даром,Что у афинян ты украл.
Эй, паруса на рифы!
Пахнуло штормом от него, доносами и кляузой.
Талантов десять ты стянул из Потидеи[37]
, знаю. Ну, что ж?А получив талант, молчать ты согласишься.
Он согласится, он таков.
Заметно ветер ослабел.
Талантов сто, уж подведу,
Заплатишь пени ты суду.
А ты за воровство — пятьсот.
За дезертирство — девятьсот.
Да, да, в тебе, скажу я вновь,
Алкмеонидов злая кровь.[38]
А я скажу, что прадед твой
Придворным был.
Кого, постой?
«Овчины» — Гинния жены.
Негодник ты.
Лупи его!
Эй! Эй! Эй! Эй!
Убьют меня, сюда скорей!
Тузи, дери, покрепче бей!
По брюху бей, эгей, смелей!
Кишками бей.
Чтоб в нем кишки трещали!
О муж великий и святой, герой неустрашимый.
Пришел ты на спасенье нам и городу на благо.
Ты бранью поразил врага отважно и умело.
Клянусь святой Деметрой, все известно мне:
Все замыслы, что тайно мастерите вы,
И все, что вы стругаете и клеите.
А мы не знаем, что ли, чем ты в Аргосе
Так занят.[39]
Не союз он заключает там,
Тайком с лакедемонцами торгуется.
Беда, беда! Ты не умеешь плотничать.
И что вы там паяете, мне ведомо:
О пленниках куется соглашение.
И новые крамолы вы клепаете;
И ты меня ни серебром, ни золотом
Не купишь, и друзей не подсылай ко мне.
Скажу о всех делах твоих афинянам.
А я прямой дорогой побегу в Совет
И всех вас обвиню, как заговорщиков.
За покушенья, за ночные сборища,
За заговоры с персами преступные,
За все, что вы в Беотии[40]
заквасили.Клянусь Гераклом, в порох искрошу тебя.
А ты свою отвагу и находчивость
На деле докажи теперь. Увидим мы,
Как под себя ты прятал мясо в юности.
В Совет беги сейчас же за кожевником, —
Нас всех он оклевещет, чуть влетит туда,
И рев и крик подымет оглушительный.
Бегу, бегу. А колбасу и ножики
И все мои пожитки положу сюда.
Чтобы от сплетен ускользать проворнее.
Совет хорош. Ты — воспитатель опытный.
Еще и это проглоти.
Зачем?
Затем,
Чтоб, чесноку наевшись, быть отважнее.
Теперь беги!
Уж побежал.
Так помни же,
Кусай, царапай, клевещи, когти его
И, гребень отклевавши, возвратись живей.
ПАРАБАСА
Ну, так с богом иди и свой подвиг сверши
Охраняет тебя. И, врага одолев,
Из сраженья скорее к друзьям воротись,
Нагруженный венками победы.
К парабасе теперь, что мы вам пропоем,
Обратите свой слух;
Ведь и раньше уж в стольких искусствах других
Изощрили вы разум и сердце.
Если б в годы минувшие нас кто-нибудь из поэтов комедии прежних
Пригласить захотел с парабасой его перед вами, о зрители, выйти,
Мы б с трудом согласились; но этот поэт и любви и услуги достоин:
Он — друзьям нашим друг и врагам нашим враг, он за правду стоит непреклонно
Удивлялись нередко друзья,[43]
почему до сих пор не просил у архонтаДля себя он актеров и хора; так вот что просил через нас передать он:
Не без разума так поступает поэт и не в страхе, но так полагая:
Комедийное дело не шутка, но труд. Своенравна комедии муза,
И хоть многие ласк домогались ее, лишь к немногим она благосклонна.
И любви Вашей цену он знает. Она кратковечна, как летние травы.
И любимцев былых, только старость придет, предаете вы быстро забвенью.
Хоть без счета он славных трофеев воздвиг, побеждая противников хоры,
Хоть на разные пел ради вас голоса, по-лидийски играл и на лире,
И по-птичьи порхал, и пчелою жужжал, и веселой лягушкою квакал,
Да себе не помог. Только старость пришла, позабыта победная юность,
Затуманился взор, ослабела рука, и старик беспощадно освистан.
А Кратин[45]
? Не печальна ли доля его? Ведь, бывало, надувшись от славы,По полям, по лугам он стремился, бурля, неуемным, широким потоком,