Усердно так молился я, и справа тут
Прогрохотал вдруг некий муж обклавшийся.
Решетку задом выставил и заорал
Что было сил: «О граждане! Я с добрыми
Пришел вестями. Первым рассказать хочу.
С тех пор вот, как война на нас обрушилась,
Сельдей на рынке не видал дешевле я».
Тут лица тотчас же у них разгладились,
И был увенчан я за вести добрые.
И внес я снова предложенье тайное:
«Дабы за грош купить селедок дюжину, —
Рукоплескать мужи Совета начали
И, рот разинув, на меня уставились.
Кожевник это видит. Тут уж понял он,
Какою речью угодить советникам,
И внес такое предложенье: «Граждане!
Мне справедливым кажется на радостях,
В знак благодарности за вести добрые
Сто телок в жертву принести владычице».
Тут вновь Совет к нему склонился милостью.
Но одолеть навозом я не дал себя.
Второю сотней телок обогнал его,
Зарезать предложил, когда за грош один
Снеточки продаваться станут сотнями.
И вновь Совет склонился одобрительно
Ко мне. А тот, заслышав это, вздор такой
Загородил, что стражники с пританами
Его стащили силой. А советники
Вскочили с мест и о сельдях заспорили.
А тот их просит подождать немножечко.
«Послушайте посла из Лакедемона,
Принес он снова предложенья мирные».
Прослышали враги, что нынче дешевы
У нас селедки, мира захотелось им.
Нам мир не нужен. Дальше пусть идет война!
Пританы, распустить Совет!» И в стороны
Через канат попрыгали. На рынок тут
Я побежал и, все, что было, луковиц
И зелени скупил. Когда ж к сельдям они
Приправ искали, даром их попотчевал.
Они тут захлебнулись в благодарностях,
И так-то вот за луку горсть и зелени
Совет принес я скрученным и связанным.
Как счастливчик, все удачно
Ты свершил и ловко.
Подлинно нашел подлец противника подлейшего.
В каверзах искусен ты,
В плутнях изощрен и смел
И на лесть ты силен.
Но теперь обдумай здраво,
Как сражаться будешь дальше
И союзников надежных
А вот и пафлагонец приближается,
Вздымая пену, бешенством клокочущий.
Меня вот-вот проглотит! Вот так пугало!
ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ
Пусть провалюсь на месте, если хитростью
Моей старинной я не погублю тебя.
Смеюсь твоим угрозам, похвальбе пустой.
Пляшу, скачу, гляди, на голове хожу.
Пусть больше мне не жить, клянусь Деметрою,
Когда тебя не проглочу, не слопаю.
А там пускай хоть лопну, подавлюсь тобой!
Погибнешь ты, клянусь пилосской почестью!
Да, почестью? А вдруг да пересядешь ты
В бесчестье в задний ряд из ряда первого?
Свидетель Зевс, в колодки закую тебя!
Как он свиреп! Ну, что же, покормить тебя?
Но чем его потешить, не мошною ли?
Гляди, ногтями вырву потроха твои!
А я тот корм, что в Пританее слопал ты!
А я — тебя, и наплету с три короба.
Ну, нет, щенок! Тебя он не послушает!
А я его морочу, как захочется.
Уж очень на Народ ты полагаешься!
Его кормлю я, нянчу и баюкаю.
И, точно нянька, кормишь отвратительно.
Пока жуешь кусок, три добрых четверти
Проглотишь сам, — ребенку лишь объедки дашь.
Клянусь богами, в этом так искусен я,
Так что ж? Знаком и я с таким искусником.
Забудешь, что в Совете оболгал меня.
Идем к Народу тотчас!
Что ж, согласен я.
Идем, чего же стал ты? Нет помехи нам!
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
Народ, о, выйди!
Выйди, господин Народ!
Скорей сюда, Народушка, голубчик мой!
Кто тут кричит? От двери не уйдете вы —
Мою иресиону[54]
вы растреплете.Сойди сюда, увидишь, как обижен я.
Кто ж бьет тебя, мой пафлагонец!
И молодежь, и все из-за тебя.
За что?
За то, что я ласкаю и люблю тебя.
Ты кто такой?
Кто я? Его соперник я.
Тебя давно люблю я и давно хочу
Тебе служить, как много граждан доблестных
И благородных. Только он мешает нам.
Ведь ты похож на мальчиков балованных.
Ты благородных гонишь прочь поклонников,
А свечникам, кожевникам, дубильщикам[55]
Народу я полезен.
Ты? А чем, скажи!
Как чем? Когда стратеги перетрусили,
Поплывши в Пилос, приволок я пленников.
А я, шатаясь этак же, из лавочки
Стянул похлебку, что другой замешивал.
Так объяви немедленно собрание,
Народ мой, и увидишь, кто сильней тебя
И пламеннее любит, а потом суди!