Избранные произведения

Кумир по-тюркски говорит, его не понял я пока,
Но я в плену у тюркских глаз и у чужого языка.
Сладкоречивым я прослыл, но устыжен тобою был.
Смутясь, я понял: речь моя от совершенства далека.
Пусть на груди моей горит полуокружный след копыт
Того коня, что вдаль унес так беспощадно седока.
Иные выставляют щит, который сердце защитит, —
Я бросил щит, мишенью став для всемогущего стрелка.
Я словно туча: смех мой — гром, и слезы хлынули дождем.
Но пламень сердца не зальет горючих этих слез река.
Когда б осмелился, я сам припал к божественным стопам.
Любовь безмерная моя неодолима и крепка.
Тебя отвергнет вдруг кумир — и рухнет сразу светлый мир,
В бесславье будешь пребывать, Джами, грядущие века.

77

Зачем не сразу умер я, зачем разлуку перенес?
И, словно смертного греха, стыжусь я этого до слез.
Я был неопытен, несмел, я только издали глядел,
Ни разу не поцеловал уста, что ярче вешних роз.
Соперник послан мне бедой, ему, измученный, худой,
Как кость собаке, я себя на растерзание принес.
Не сосчитать твоих рабов, чертоги стерегущих псов, —
Я жалкий раб твоих собак, твоих рабов покорный пес.
Страданья сладость я постиг, не зная радостей других,
Мне дела нет до дел мирских, до пересудов и угроз.
На мне не бархат, не атлас, не отводи в смущенье глаз:
Почетно рубище мое, горжусь я тем, что гол и бос.
Ты похвалялась пред людьми: «Гроша не дам я за Джами!»
Что ж, цену верную себе узнать мне ныне довелось.

78

Обо всем забыв на свете, сам с собой наедине
О тебе, томясь, мечтаю в предрассветной тишине.
Вновь в объятиях страданья бесконечно длится ночь,
Долгожданного забвенья не дождаться мне во сне.
Но, увидев в полном кубке отраженье уст твоих,
Я сознания лишился, и вина тут не в вине.
Состраданьем, как по струнам, мне по жилам провела,
И протяжно застонал я, уподобившись струне.
Серьги, кольца золотые так пленительно звенят,
Что, кольцо надев ушное, стал рабом твоим вдвойне.
Ведь совсем еще недавно были мы с тобой вдвоем,
Сладость ночи миновавшей возвратить хотелось мне.
Круговую чашу горя выпей, сердце, до конца.
«Пей, Джами, — сказало сердце, — пей со всеми наравне!»

79