Избранные произведения

день приходится назад переводить,– прямо никакой

возможности нет.

– А вы сразу их на сутки назад поставьте, вот вам на целых

два месяца хватит. Оставьте на две недели.

– Послушайте, ведь я уж на две недели их оставляла.

– Ах, на две уже оставляли?..– Тогда – на три,– сказал

заведующий.

– Но нельзя ли скорее?

– Мадам,– сказал заведующий,– если бы был частный

магазин, где к делу относятся спустя рукава, то я сказал бы вам

392

на другой день приходить, а это магазин государственный, где

все делается, как следует.

– Ну, хорошо, только, пожалуйста, как следует сделайте.

– В лучшем виде будет,– сказал заведующий. И когда дама

ушла, он, опуская часы в тот же ящик, куда опустил и первые,

сказал:

– Отправлены на проверку.

– А покупателей-то много?

– Нет, теперь много меньше стало. Теперь больше покупают

подержанные. Новых что-то бояться стали. По делу магазин

можно бы на два часа открывать, вполне было бы достаточно.

– А не опасаешься, что магазин закроют?

– Ну, что же, меня в другой переведут, если я себя честным

работником зарекомендовал. А за мной ни одного проступка не

числится: на службу прихожу аккуратно, растрат у меня ни разу

не было, с покупателями обращение деликатное, сам видал.

Чего еще? Ежели бы меня сейчас опять к Мозеру посадили, я бы

там через месяц чахотку схватил, ей-богу.

– Не дай бог,– сказал приятель.– Эти умели сок выжимать.

– Степановна, дай-ка еще чайку нам. Да, вот какие дела-то.

В магазин вошел какой-то человек с портфелем.

– Часы готовы? – спросил он торопливо.

– Готовы давно, пожалуйте,– сказал заведующий,– вчера еще

из мастерской пришли,– разрешите, я только проверю. Они, что,

отставали у вас?

– Да, немного.

– Так... ну, теперь не будут отставать,– сказал заведующий,

что-то покопавшись в механизме.

И, когда покупатель ушел, он прибавил:

– Точные люди какие, подумаешь, немного отстают, а он уж

тащит их. Это, если бы все их в мастерскую отправлять, от них

житья бы не было. Ну, ежели уж совсем не ходят, тогда другое

дело.

– Теперь городских часов много,– сказал приятель,– захотел

узнать время, возьми да повороти рыло: на каждой площади

часы. А у меня так и вовсе перед окном.

Приятели посидели еще с час.

– Да,– сказал приятель,– вот небось завтра этот гражданин

проснется, посмотрит на часы, а они, глядишь, махнут минут на

двадцать. А тебе горя мало. В крайнем случае скажешь, что,

мол, общая разруха, вследствие блокады частей не хватает.

393

– Да,– заметил гость задумчиво.– Я вот про свое книжное

дело скажу: послал в Ленинград печатать книгу, так мне ее там

четыре месяца держали, сам ездил, две банки чернил на

телеграммы исписал. Ведь за этакую штуку прежде бы

неустойку какую содрали, а теперь никак его не укусишь, только

и слышишь: через неделю получите. А намедни приезжаю,–

говорят уже – через две. И так во всем.

– Да,– сказал заведующий, потом посмотрел в окно и

прибавил.– Вот опять еще один идет. Э, черт их возьми,

надоедают с этой проверкой, – надо теперь на месяц оставлять.

394

Машинка

Курьер одного из советских учреждений, сидя в коридоре на

диванчике с решетчатой спинкой, вертел в руках какой-то пакет

и говорил с раздражением:

– Ну, вот, где его нелегкая носит! Уж часа два, знать, как

ушел, и все нету, а тут пакет срочный к двум часам надо

доставить.

Сидевший рядом с ним человек в рваном пиджаке и больших

сапогах, очевидно, дожидавшийся, когда откроют кассу,

повернул к нему голову и сказал:

– С народом беда, все норовят прогулять.

– Он гуляет, а дело из-за него стоит,– сказал курьер, не

оглянувшись на говорившего.– И все ровно мухи сонные ходят!

А наших, вон, барышень возьми, нешто это работа! Все только в

бумаги смотрят сидят.

Он махнул с раздражением рукой и откинулся на спинку

диванчика, потом повернулся к собеседнику.

– А все потому, что строгости настоящей нет. Бывало,

начальник войдет, так дрожат все, а нынче начальник – не пищи,

а то сам вылетишь, вот и идет все дуром. Ведь в одиннадцать

часов ушел! Где может пропадать человек?

Из кабинета напротив вышел служащий в пиджаке и

косоворотке и, наткнувшись глазами на курьера, удивленно

сказал:

– Товарищ Анохин, ай уж снес?

– Какой там снес – не ходил еще! Сухов кудай-то

запропастился, отойтить нельзя. Ведь вот сукины дети!..

– Ты смотри, опоздаешь так. В такую лужу тогда посадишь,

что и не выпутаешься.

– Да нет, опоздать не опоздаю, еще полтора часа времени

есть,– только досада берет, что головы пустые, ничего с ними

делать нельзя.

Служащий ушел, а курьер продолжал:

– Сейчас кажный против прежнего вдвое меньше работает. У

нас уж чего только не делают: и номерочки придумали, чтобы

все вовремя на службу приходили, и расписываться заставляли –

ни черта не выходит. Вот этот Сухов пошел – там всего на

десять минут дела, а он второй час где-то путается,– пойди его –