Избранные произведения. I том

— Надо подумать, — негромко произнес Трокмортон.

— Исключено, сын мой. — Только его раздумий Ролло и не хватало. Ему требовалось, чтобы Трокмортон согласился сразу. — Папа отлучил от церкви мнимую королеву и запретил англичанам ей повиноваться. Ваш священный долг — помочь истинной королеве Англии вернуться на трон. Неужели вы этого не понимаете?

Трокмортон пригубил вино.

— Понимаю, — признал он.

— Тогда дайте мне свою руку и скажите, что сделаете все необходимое.

Трокмортон не спешил. Но наконец взглянул Ролло в глаза и сказал:

— Сделаю.

Согласие скрепили рукопожатием.

3

Неду понадобилась неделя, чтобы добраться до Шеффилда.

Конечно, расстояние в сто семьдесят миль можно было преодолеть и быстрее, если тебя в конюшнях по дороге ждали свежие лошади и ты мог бы менять лошадей по несколько раз за сутки, но такое себе позволяли разве что купцы, для которых скорость означала деньги, а потому они содержали гонцов, сновавших между такими городами, как, допустим, Париж и Антверпен. Между Лондоном и Шеффилдом этакую службу никто не налаживал.

Всю неделю пути Нед изнывал от беспокойства.

Его страхи как будто начинали сбываться. Французские католики, король Испании и папа римский наконец-то согласовали совместные действия. Врагов было много, и угроза выглядела поистине смертельной. Они обладали всем — деньгами, властью и силами, — чтобы предпринять вторжение в Англию. Их лазутчики уже составляли карты гаваней, где враги предполагали высадиться. Нед был уверен, что недовольная местная знать, наподобие графа Барта, точит мечи и достает доспехи, готовясь к предстоящей схватке.

А хуже всего было то, что в заговор вовлекли Марию Стюарт.

От английского посланника в Париже Нед получил весточку от Алэна де Гиза. Тот продолжал жить с Пьером и пристально следил за своим отчимом; его желание отомстить Пьеру нисколько не утихло. Пьер же воспринимал пасынка как безобидного дурачка, гонял его с поручениями и вообще превратил, казалось, в бесплатную прислугу.

В письме Алэна говорилось, что Пьер чрезвычайно обрадовался, наладив связь с королевой Шотландии.

Новости были сквернее некуда. Одного имени Марии, а тем более ее согласия, достаточно, чтобы этот заговор приобрел благопристойность. В глазах многих Мария была законной правительницей Англии, у которой Елизавета обманом отняла престол. И теперь, прикрываясь именем Марии, шайка иноземных головорезов вполне могла оказаться не захватчиками, а войском освободителей, несущим англичанам долгожданную свободу.

Эти мысли приводили в бешенство. После всего, что сделала Елизавета, обеспечив Англии религиозный мир и процветание на два десятка лет, по-прежнему находились те, кто стремился устранить королеву-благодетельницу.

Задача по защите интересов королевы осложнялась вдобавок соперничеством при дворе — как это часто бывает в политике. Начальник Неда, убежденный пуританин Уолсингем, постоянно ссорился с любителем веселья Робертом Дадли, графом Лестером. «Ох уж эти ваши шифровки да потайные чернила! — потешался Лестер, сталкиваясь с Уолсингемом во дворце Уайтхолл или в садах Хэмптон-корта. — Власть добывают пушками и пулями, а не перьями и чернилами!» По счастью, королева не соглашалась на его уговоры отдалить Уолсингема — для этого Елизавета была слишком умна, — однако открытое недоверие Лестера усугубляло ее скаредность, и потому работа, которой занимались Уолсингем и Нед, оплачивалась весьма скудно.

Нед мог бы очутиться в Шеффилде под вечер шестого дня пути. Но он не хотел приезжать в город утомленным и запыленным, предполагая, что ему, возможно, потребуется произвести надлежащее впечатление. Поэтому он остановился на ночлег на постоялом дворе в двух милях от города. На следующий день встал пораньше, надел чистую сорочку — и прибыл к воротам замка Шеффилд-касл в восемь утра.

Крепость внушала уважение высотой своих стен, но Нед с раздражением отметил, что охрана поставлена из рук вон плохо. Ров он пересек по мосту вместе с тремя другими людьми — девушкой с двумя ведрами, где под крышками почти наверняка плескалось молоко, коренастым пареньком с длинной доской на плече и мужчиной, что вел в поводу лошадь, запряженную в повозку, едва различимую под огромной копной сена. Навстречу попались еще трое или четверо человек. И никого из них даже не окликнули двое вооруженных стражников у ворот, обсасывавших бараньи ребрышки и швырявших кости в ров.

Верхом Нед въехал на внутренний двор и огляделся, прикидывая, куда пойти. Вон та башня, должно быть, и есть покои пленной королевы. Повозку с сеном покатили к зданию, очевидно, служившему конюшней. А в третьем доме, самом обжитом на вид, обитал, по всей видимости, граф Шрусбери.

Уиллард спешился, подвел лошадь к конюшне и, призвав отточенный при дворе навык, повелительно крикнул молодому конюху:

— Эй, ты! Забери-ка лошадь!

Юнец поспешил принять узду.

Нед ткнул пальцем.

— Полагаю, граф живет там?

— Да, сэр. Могу я узнать ваше имя?

— Сэр Нед Уиллард. Советую хорошенько запомнить, как меня зовут.