Избранные произведения. I том

Он рассказал, что сам женился на француженке и привез жену в Англию. Афродита немедленно возжелала познакомиться с его супругой. Она назвала ему поименно всех своих детей, и Нед запомнил эти имена — подобное давно вошло у него в привычку. После нескольких минут светской болтовни он решил, что пора приступать к делу.

— Если помните, в Париже я спас вам жизнь, — словно невзначай обронил он.

Афродита посерьезнела.

— Я буду помнить об этом до конца своих дней. Но, прошу, не говорите ничего Бернару.

— А теперь я пытаюсь спасти жизнь другой женщине.

— Правда? И чью же?

— Королевы Елизаветы.

Афродита смутилась.

— Нед, нам с вами, думаю, ни к чему обсуждать политику.

Уиллард не отступался.

— Герцог де Гиз собирается убить Елизавету и возвести на трон свою двоюродную сестру Марию Стюарт. Только не говорите, что вы одобряете это убийство.

— Разумеется, нет! Но…

— Некий англичанин приходит к вашему посланнику, забирает письма, отправленные Анри де Гизом, и доставляет их в Шеффилд Марии Стюарт. — Нед вовсе не стремился поразить Афродиту глубиной своих познаний; он просто чувствовал, что откровенность — единственный способ убедить ее помочь. — А обратно привозит ответы Марии.

Он пристально поглядел на Афродиту, пытаясь уловить хотя бы малейший знак, и ему почудилось, будто в ее взгляде мелькнуло что-то этакое.

— Вы, возможно, знаете этого человека.

— Нед, это нечестно!

— Мне нужно имя. — Нед отметил про себя с отвращением, что в его голосе прозвучала умоляющая нотка.

— Как вы можете меня к такому принуждать?

— Я должен защищать королеву Елизавету от злоумышленников, как когда-то защищал вас.

Афродита встала.

— Сожалею, но ничем не могу помочь. Вы пришли напрасно, если надеялись выведать что-либо у меня.

— Я прошу вас сохранить жизнь королеве.

— Вы просите меня предать моего мужа и мою страну, выдать человека, гостившего в доме моего отца!

— Но вы мне обязаны.

— Обязана жизнью, но не душой.

Нед понял, что потерпел поражение. Ему было стыдно за себя. Он попытался сбить с пути истинного достойную женщину, которой нравился. Иногда он презирал свою работу.

Он поднялся.

— Позвольте вас покинуть.

— Боюсь, я вынуждена на этом настаивать.

Что-то грызло Неда, что-то не давало ему покоя. Афродита сказала нечто важное, а он в запале это пропустил. Хотелось задержаться здесь подольше, задать побольше вопросов, подождать, пока она не проговорится снова. Но хозяйка смотрела сердито, подгоняя взглядом, и Нед понимал, что, вздумай он снова сесть, Афродита немедленно выйдет из комнаты.

Он попрощался и понуро побрел обратно. Поднялся на Ладгейт-хилл, миновал готическую громаду собора Святого Павла, серые камни которого давно почернели от сажи из тысяч лондонских печных труб. Увидел впереди Тауэр, где держали и пытали изменников, и свернул на Ситинг-лейн.

Уже входя в дом Уолсингема, он вдруг вспомнил, что именно сказала Афродита: «Вы просите меня предать моего мужа и мою страну, выдать человека, гостившего в доме моего отца».

Человек, гостивший в доме ее отца…

Самый первый список, который Нед составил, приехав Париж с Уолсингемом десять лет назад, включал в себя имена английских католиков, навещавших дом графа де Болье на рю Сен-Дени.

А Уолсингем никогда ничего не выбрасывал.

Нед взбежал по лестнице, торопливо открыл запертую дверь. Книга с парижским списком должна быть на дне сундука. Он запустил руку внутрь, порылся, извлек маленькую книжицу и сдул с нее пыль.

Афродита наверняка имела в виду парижский дом своего отца, правильно? У графа было и поместье в глубинке, однако, насколько Нед знал, там Болье никогда английских беженцев не принимал. А сам граф ни разу не встречался в списке католиков, проживающих в Лондоне или навещающих город.

Сплошные догадки…

Нед раскрыл книжицу и принялся изучать многочисленные имена, записанные его собственным почерком десятилетней давности. Он заставлял себя вчитываться, медленно и вдумчиво, припоминать лица этих молодых англичан, покинувших родину потому, что там, как они полагали, им не осталось места. Сразу нахлынули и другие воспоминания о Париже: блеск и мишура лавок, умопомрачительные наряды, вонь на улицах, роскошь и помпезность королевских развлечений, безумная ярость резни в Варфоломеевскую ночь…

Он наткнулся на имя, и его словно ударили обухом по голове. Нед никогда не встречал этого человека лично, однако имя слышал не раз.

Сердце как будто остановилось. Он взял алфавитный список лондонских католиков. Да, один и тот же человек посещал дом графа де Болье в Париже и сейчас находился в Лондоне.

Имя этого человека было сэр Фрэнсис Трокмортон.

— Попался, негодяй! — процедил Нед.

5

— Что бы вы ни задумали, не смейте его арестовывать, — велел Уолсингем.

Нед опешил.

— Но я полагал, что это и есть наша цель.

— Пошевелите мозгами, Нед! Не будет Трокмортона, так появится кто-то еще. Все мы стараемся, как можем, защищая королеву, но однажды кто-то из предателей непременно сумеет нас обмануть.

Нед всегда восхищался способностью Уолсингема мыслить на шаг, а то и на два вперед, но сейчас он отказывался понимать своего начальника.