Избранные произведения. I том

Нед поднялся наверх, отпер закрытую на ключ комнату, где Уолсингем хранил свои драгоценные записи, и погрузился в чтение.

Самый длинный список включал имена высокородных английских католиков. Составить этот список было довольно просто. Туда включили скопом все семейства, процветавшие при Марии Тюдор и впавшие в немилость при Елизавете. Многие подозрения, надо признать, оправдались, причем католики ничуть не скрывались — платили штрафы за то, что не ходили в церковь, одевались нарядно, отвергая скромные черно-серые одежды протестантов, отказывались держать у себя дома Библию на английском… О подобных случаях Уолсингему доносили епископы и королевские наместники в графствах.

В этом списке значились и граф Ширинг с женой — Барт и Марджери.

Но список был чересчур длинным. Большинство из тех, кто в нем присутствовал, вряд ли повинны в измене. Порою Неду казалось, что он сам теряется в обилии сведений. До чего же трудно отделять зерна от плевел! Уиллард взял список лондонских католиков, перечисленных по алфавиту. В дополнение к тем, кто проживал в городе, Уолсингем ежедневно вносил сюда имена тех, кто приезжал в Лондон и уезжал. Католики-гости обычно останавливались в домах католиков-горожан либо устраивались на постоялых дворах, куда часто захаживали местные католики. Этот список наверняка неполон. В Лондоне проживала добрая сотня тысяч людей, и поставить соглядатаев на каждой городской улице было невозможно физически. Однако Уолсингему с Недом сообщали обо всех местах, где предпочитали собираться католики, и потому основные перемещения приезжих все-таки удавалось в целом отслеживать.

Нед полистал записную книжку. Он помнил сотни имен — с начальником, одержимым списками, иначе и быть не могло, — но стоило тем не менее освежить память. Ему снова попались Барт и Марджери — приехали в город на заседание парламента и остановились в Ширинг-хаусе на Стрэнде.

Далее Нед стал изучать список посетителей французского посланника. Дом на Солсбери-сквер находился под неусыпным круглосуточным наблюдением из таверны «Солсбери» через дорогу; так повелось с самого возвращения Уолсингема из Парижа в 1573 году. Начав со вчерашнего дня и двигаясь вспять по времени, Нед стал сверять каждое имя с алфавитным списком.

На сей раз имя Марджери ему не встретилось. Вообще-то ни она, ни Барт, насколько удалось установить, никогда не общались с чужеземными посланниками или с другими подозрительными личностями в Лондоне. Да, они навещали, разумеется, других католиков и принимали тех у себя, а их слуги частенько заглядывали в католическую таверну «Ирландец» по соседству. Но с подрывной деятельностью иноземцев их ничто не связывало.

Правда, многих среди тех, кто захаживал к французскому посланнику, не получилось опознать в лицо. К сожалению, список содержал изрядное число записей вроде «Неизвестный мужчина, доставил уголь» или «Неизвестный придворный с письмами», а то и «Женщина; больше в темноте не разглядели». Нед, подавляя неизбежное раздражение, продолжал сверять списки; ему отчаянно хотелось отыскать хотя бы малейшую зацепку.

Его внимание привлекла запись, сделанная две недели назад: «Мадам Афродита Усс, супруга помощника посланника».

В Париже, вспомнилось Неду, ему показалось, что мадемуазель Афродита Болье сердечно расположена к молодому придворному по имени Бернар Усс. Должно быть, расположение переросло в брак. Если так, то, значит, в Лондоне находится женщина, которую Нед спас от насильников в Варфоломеевскую ночь.

В алфавитном списке он без труда отыскал мсье Усса, помощника французского посланника, проживавшего на Стрэнде.

Нед накинул плащ и вышел на улицу.

Он скорым шагом двинулся на запад, обдумывая два вопроса. Известно ли Афродите имя гонца, отправленного в Шеффилд? Если да, сочтет ли она себя обязанной Неду настолько, чтобы поделиться с ним этой тайной?

Скоро узнаем.

За пределы городской стены он вышел в Ладгейте[123], пересек смердевшую речку Флит и отыскал дом Уссов — красивый и скромный — на менее дорогой, чем южная, северной стороне Стрэнда[124]. Постучал в дверь, назвал свое имя открывшей служанке и прождал несколько минут, гадая, не мог ли Бернар Усс жениться на совсем другой Афродите. Потом его пригласили войти и провели наверх, в маленькую и уютную комнатку.

Он помнил порывистую и игривую восемнадцатилетнюю девушку, а его встретила привлекательная дама двадцати девяти лет, судя по фигуре, недавно рожавшая и, возможно, кормившая ребенка грудью.

— Это и вправду вы! — радостно вскричала она по-французски. — Сколько мы с вами не виделись!

— Вижу, вы вышли замуж за Бертрана.

— Да, вышла, — подтвердила она с довольной улыбкой.

— И сколько у вас детей?

— Пока трое.

Афродита пригласила гостя сесть. Нед не обольщался. Люди, предающие свою страну, обычно уязвленные, оскорбленные личности, одержимые собственным недовольством, вроде Алэна де Гиза или Херонимы Руис. Афродита же выглядела счастливой замужней дамой с детьми и мужа, похоже, любила. Словом, вряд ли она согласится выдать нужный секрет, но попытаться все же следовало.