Читаем Избранные произведения. I том [компиляция] полностью

Избранные произведения. I том [компиляция]

Выходивший в задние комнаты клерк распахнул дверь лишь на миг, но Антея готова была поклясться, что увидела черноволосую женщину, одетую в черное и белое. И вновь непроизвольно задрожала.

* * *

— Спасибо, Мольнар, — сказала Йеннефер. — Я не забуду тебе этой услуги.

— За что же ты благодаришь? — усмехнулся Мольнар Джианкарди. — Что я такого сделал, в чем услуга? В том, что купил на аукционе указанный лот? Заплатив за него деньгами из твоего частного счета? А может за то, что я отвернулся, когда ты миг назад накладывала заклинание? А отвернулся я, поскольку смотрел из окна на ту даму-посредника, когда она удалялась, соблазнительно покачивая тем и этим. В моем вкусе дамочка, не стану скрывать, хотя я за человечьими женками не ухлестываю. А твое заклинание и ей… доставит проблемы?

— Нет, — ответила волшебница. — С ней ничего не будет. Она взяла чек, не золото.

— Ясно. Мечи ведьмака, как полагаю, ты заберешь сразу? Они ведь для него…

— Они для него всё, — закончила Йеннефер. — Он связан с ними предназначением. Знаю, знаю, а как же. Он мне говорил. И я даже начинала верить. Нет, Мольнар, я не стану сегодня забирать эти мечи. Пусть побудут на депозите. Скоро пришлю за ними кого-нибудь уполномоченного. Уезжаю из Новиграда уже сегодня.

— Я тоже. Еду в Третогор, проверю тамошний филиал. А потом возвращаюсь к себе, в Горс Велен.

— Что ж, еще раз спасибо. Бывай, краснолюд.

— Бывай, волшебница.

Интерлюдия

Ровно сто часов с момента приема золота из банка Джианкарди в Новиграде

— Тебе вход запрещен, — сказал вышибала Тарп. — И ты хорошо об этом знаешь. Отойди от лестницы.

— А это ты видывал, хам? — Никефор Муус тряхнул и звякнул пузатым ранцем. — Видывал ты столько золота за раз? Прочь с дороги, поскольку — хозяин идет! Богатый хозяин! Пшёл, селюк!

— Впусти его, Трап! — из австерии выплыл Феб Равенга. — Не хочу здесь шума, гости беспокоятся. А ты — смотри. Однажды меня обманул, второго раза не допущу. Лучше б тебе нынче было чем заплатить, Муус.

— «Господин Муус»! — чиновник оттолкнул Тарпа. — «Господин»! Смотри, с кем говоришь, трактирщик!

— Вина! — крикнул он, развалясь за столом. — Самого дорогого, какое у вас есть!

— Самое дорогое, — отважился мэтр, — стоит шестьдесят крон…

— Заплачу! Давай целый кувшин, мигом!

— Тише, — напомнил ему Равенга. — Тише, Муус.

— А ты мне рот не затыкай, мошенник! Ворюга! Парвеню! Кто ты таков, чтобы меня учить? Вывеска золоченая, а на подошвах — говно все то же! А говно — говном останется! Гляди сюда! Видывал ты столько золота за раз? Видывал?

Никефор Муус сунул руку в ранец, вытянул горсть золотых монет и с размаху метнул их на стол.

Монеты разлетелись брызгами коричневой жижи. Вокруг распространился отвратительный смрад экскрементов.

Гости австерии «Natura Rerum» сорвались с мест и бросились к выходу, задыхаясь и прикрывая носы салфетками. Мэтр согнулся в рвотных позывах. Кто-то закричал, кто-то выругался. Феб Равенга даже не дрогнул. Стоял словно памятник, скрестив руки на груди.

Муус, ошеломленный, тряхнул головой и протер глаза, таращась на вонючую кучу на скатерти. Наконец очнулся, сунул руку в ранец. И вынул ее — полную густой мерзости.

— Ты прав, Муус, — ледяным голосом проговорил Феб Равенга. — Говно — говном и останется. На улицу его.

Выводимый, чиновник магистрата даже не сопротивлялся, был слишком ошеломлен случившимся. Тарп затянул его за уборную. По знаку Равенги слуги сняли деревянную крышку над дыркой в клоаку. Увидав это, Муус ожил, принялся верещать, упираться и брыкаться. Не слишком это ему помогло. Тарп подволок его к дыре и сбросил вниз. Юноша шлепнулся в жидкие отходы. Но не тонул. Раскинул руки и ноги — и не тонул, удерживаясь на поверхности жижи благодаря брошенным сюда пучкам соломы, тряпкам, палочкам и смятым страницам, вырванным из различных ученых и набожных книг.

Феб Равенга снял со стены туалета деревянные вилы для сена, вырезанные из единой разросшейся ветви.

— Говно было, есть и останется говном, — сказал. — И всегда — в конце концов — в говно попадет.

Налёг на вилы и притопил Мууса. С головой. Муус с плеском вырвался на поверхность, рыча, кашляя и отплевываясь. Равенга позволил ему немного покашлять и набрать воздуху, после чего притопил снова. На этот раз и вправду глубоко.

Повторил операцию несколько раз, после отбросил вилы.

— Оставьте его там, — приказал. — Пусть сам выкарабкивается.

— Это будет нелегко, — прикинул Тарп. — И подзатянется надолго.

— И пусть подзатянется. Мы не торопимся.