Избранные произведения. III том

Примерно через десять минут они добрались до небольшого деревянного строения и вошли внутрь. Нэнси усадили на стул возле телефонного аппарата. Она подняла трубку трясущейся рукой.

— У телефона Нэнси Ленан.

— Вас вызывает Бостон, — сообщила телефонистка.

Последовала долгая пауза. И наконец:

— Нэнси, это ты?

Вопреки ее ожиданию то был не Макбрайд, и она поняла, кто это, не сразу.

— Дэнни Райли! — воскликнула она.

— Нэнси, у меня неприятности, и ты должна мне помочь!

Она сильнее сжала трубку. Похоже, ее план сработал. Нэнси постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно, с ноткой неудовольствия оттого, что ее побеспокоили:

— В чем дело, Дэнни?

— Мне позвонили по поводу того старого дела!

Это хорошая новость! Мак явно припугнул Дэнни. В его голосе слышится паника. Именно этого она и хотела. Но притворилась, будто не понимает, что он имеет в виду:

— Какого дела? О чем ты?

— Ты знаешь. Я не могу говорить об этом по телефону.

— Если не можешь говорить, тогда зачем звонишь?

— Нэнси! Не говори со мной так. Ты мне очень нужна.

— Хорошо. Успокойся. — Он напуган, теперь надо этим воспользоваться. — Скажи мне точно, что произошло, не называя имен и адресов. Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.

— Отцовские бумаги ведь у тебя, верно?

— Да, они дома в моем сейфе.

— Кое-кто может попросить разрешения в них порыться.

Дэнни излагал ей версию, которую она сама придумала. Пока ее замысел осуществляется как по писаному. Как можно более беспечно она сказала:

— Не думаю, что там есть что-то такое, из-за чего тебе надо волноваться.

— Как ты можешь быть в этом уверена? — нетерпеливо прервал ее он.

— Не знаю…

— Ты их просматривала?

— Нет, их столько, но…

— Никто не знает, что там. Тебе давно надо было все это сжечь.

— Наверное, ты прав, но я не подумала, что… Кто хочет в них заглянуть?

— Адвокатская ассоциация.

— У них есть такое право?

— Нет, но мне отказать им практически невозможно.

— А мне — нормально?

— Ты не адвокат. Они не могут тебя заставить.

Нэнси выдержала паузу, делая вид, что колеблется, оставляя его в подвешенном состоянии подольше. Наконец сказала:

— Тогда я не вижу проблемы.

— Ты им откажешь?

— Я сделаю лучше. Завтра все сожгу.

— Нэнси… — Было такое впечатление, что он сейчас расплачется. — Нэнси, ты настоящий друг!

— Как я могла поступить иначе? — сказала она, чувствуя себя лицемеркой.

— Боже, это бесценная услуга! Ей-богу, не знаю, как тебя благодарить.

— Ну, коль скоро ты об этом заговорил, то есть кое-что, чего я бы от тебя хотела. — Она прикусила губу. Начинается самое деликатное. — Ты знаешь, почему я в такой спешке возвращаюсь в Нью-Йорк?

— Не знаю, я так волновался из-за этого дела, что…

— Питер хочет вырвать у меня компанию и продать ее. — На другом конце провода воцарилось молчание. — Дэнни, ты здесь?

— Да-да, конечно. Ты не хочешь продавать?

— Нет! Цена очень низкая, да и места для меня в новой структуре не предусмотрено. Конечно, я не хочу ее продавать. Питер отлично знает, что это паршивая сделка, но ему нужно только одно — досадить мне.

— Паршивая сделка? Дела у компании в последнее время не больно хороши.

— Ты знаешь почему?

— Ну, думаю…

— Да ладно, не юли. Питер — никудышный менеджер.

— Ну…

— Вместо того чтобы ему это позволить, мы должны его уволить! Как только во главе встану я, все перевернется. Ты это знаешь. А потом, когда доходы вырастут, можно подумать и о продаже — за совсем другие деньги.

— Не знаю…

— Дэнни, война в Европе только началась, а это сулит деловой бум. Мы будем продавать обувь быстрее, чем ее производим. Через два или три года мы получим за компанию вдвое, а то и втрое больше.

— Но слияние с Нэтом Риджуэем очень благоприятно для моей юридической конторы.

— Забудь о том, что благоприятно и что не очень, я прошу тебя мне помочь.

— Я, право, не знаю, в твоих ли это интересах.

Нэнси хотелось заявить: мерзкий лгун, ты думаешь о своих интересах. Но она попридержала язык и сказала другое:

— Я знаю, что это было бы правильное решение для всех нас.

— Хорошо, я подумаю.

Этого ей было недостаточно. Пришлось выложить козыри на стол:

— Ты помнишь про папины бумаги? — Она затаила дыхание.

Теперь голос его стал тише и глуше:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я прошу тебя мне помочь так же, как я помогу тебе. Уверена, ты понимаешь, о чем идет речь.

— Думаю, что понимаю. Нормальное название этого — шантаж.

Она заморгала, но тут же вспомнила, с кем имеет дело.

— Ах ты, старый мошенник и лицемер, ты всю жизнь занимался именно этим.

Он засмеялся:

— Ты достала меня, бэби. — Но, сказав это, Райли вдруг начал кое-что понимать. — А ты, часом, не сама инициировала это расследование, чтобы прижать меня?

Его мозги крутились в опасной близости от того, что в действительности произошло.

— На моем месте ты поступил бы именно так, я это хорошо знаю. Но больше я на твои вопросы отвечать не стану. Ты должен знать одно: если ты проголосуешь за меня завтра — ты в безопасности, если нет, то пеняй на себя. — Теперь она ему угрожает, но это язык, который Райли очень хорошо понимает. Но капитулирует он или нет?