Избранные произведения о войне

— Нет-нет, через окошки невозможно. Они вошли сюда через дверь. Сторож исчез, его до сих пор не нашли. Я так думаю, скорее всего, его бандиты убили.

— И что теперь? — спросил Кольцов.

— Не знаю. Доложил Борису Ивановичу, жду указаний. Может, он в Париже найдет хорошего мастера. Мне тут полиция привозила одного. Знаменитого. Целый день бился — ничего. Возможно, из Англии фирмача придется вызывать. Только чтобы вскрыть и извлечь ценности. Сами сейфы — на переплавку.

Они снова вернулись на второй этаж, в апартаменты.

Поднимаясь по ступеням, Кольцов подумал о Миронове. Интересно, смог бы он вскрыть эти сейфы. Целые, не изуродованные, может, и смог бы.

Ниточка памяти потянула его в Феодосию, где тоже орудовали такие же грабители сейфов — братья по лому и молоту. Сколько же их развелось во время войны — убийц, воров, грабителей, «медвежатников»! В какие только уголки света они не заползли!

Кольцов поделился с Ильей Кузьмичом своими проблемами. Их было не меньше, чем у Болотова. В конце этого разговора он сказал, что ему крайне необходимо встретиться с Яковом Слащевым, но каким способом найти его в этом многомиллионном городе, он пока не может придумать. Не обращаться же, в самом деле, к белогвардейскому руководству!

— Мне кажется, я смогу вам помочь. Во всяком случае, попытаюсь, — выслушав Кольцова, сказал Болотов.

— Каким образом? — спросил Кольцов.

— В Константинополе с недавних пор обитает мой парижский знакомый Ростислав Карлович Юренев. Он занимает здесь даже какой-то общественный пост. Он мне что-то рассказывал о генерале Слащеве. Я так понял, он с ним знаком. Я не вникал в их дела, но, надеюсь, он подскажет, где искать Слащева.

Глава 25

На следующий день Болотов ненадолго отлучился и принес адрес Слащева: квартал Везнеджилер, улица Де-Руни, дом 15–17.

Кольцов решил не торопиться. Надо было хорошо подготовиться к этой встрече, продумать все, что он скажет этому своему давнему знакомому. Узнает ли его Слащев? Не сдаст ли тотчас контрразведке? И еще вопрос: когда идти? Как рано он встает? Утром обычно находится много домашних дел. А днем он может куда-нибудь уйти. Но разве можно узнать распорядок дня незнакомого человека?

И они решили идти не рано и не поздно, ближе к полудню. Сразу договорились: Красильников к Слащеву не идет. Он будет находиться неподалеку от дома, на подстраховке.

У Болотова, человека исключительной четкости и предусмотрительности, нашлась привезенная им из Франции подробная карта Константинополя. Они с трудом отыскали квартал Везнеджилер и улицу Де-Руни, Она была длинная, узкая и тянулась вдоль бухты Золотой Рог.

Из дому Кольцов и Красильников вышли порознь, твердо соблюдая уговор: непрестанно держать партнера в зоне видимости. На помощь приходить лишь в самом крайнем случае.

Кольцов шел впереди, за ним на приличном расстоянии — Красильников. Когда он терял Кольцова из вида, прибавлял шаг и вскоре находил его. Повернув в очередной переулок, Кольцов ждал на углу, пока Красильников не увидит его и не даст ему об этом сигнал.

Улица Де-Руни была безлюдная. Домов почти не было видно, они скрывались в глубине дворов за высокими заборами.

Возле дома, где, согласно адресу, жил Слащев, Кольцов остановился и обернулся. Стал ждать. Увидев в конце улицы возникшего Красильникова, Кольцов постучал в калитку висящим на цепочке молоточком.

Спустя короткое время дверь калитки отворилась, и на пороге встал бородатый янычар. Это был Мустафа.

— Русский? — пристально оглядев Кольцова, спросил турок.

— Русский.

— Что угодно?

— Угодно генерала Слащева.

— Он вас приглашал?

— Не помню. Наверное, приглашал. Но это было давно.

— Как вас представить?

— Скажешь, старый знакомый.

— У него много старых знакомых.

— Я — один из немногих. Мне кажется, он будет рад меня видеть.

Калитка захлопнулась. Ожидая, Кольцов посмотрел вдаль и увидел лениво прислонившегося к забору Красильникова.

Вновь открылась калитка, и в ее проеме встал босой, в распахнутой рубахе Слащев. Он изучающе, с головы до ног, оглядел гостя и лишь после этого неприветливо сказал:

— Не имею чести… Ну, я — Слащев. Что надобно?

— Поговорить.

— Не имею времени. Извините, — и он стал закрывать калитку.

Кольцов стал лихорадочно думать, как ему напомнить о их той давней драматической встрече? Еще мгновение, он захлопнет дверь калитки, и уже больше Кольцов никогда не сумеет встретиться с ним вот так, с глазу на глаз, потому что, прежде чем встретиться с посетителем, отсеивать посетителй, судя по всему, он доверил этому злому янычару.

— Я тоже был тогда очень занят там, под Каховкой, в Корсунском Богородицком монастыре, — торопливо сказал Кольцов. — Но я нашел для вас время.

В калитке какое-то время оставалась только узкая щель. Слащев через нее долго и внимательно всматривался в Кольцова. Затем резко распахнул калитку:

— Входите!.. Черт, знакомое лицо, — озабоченно сказал он. — Вас у меня тысячи. Упомнишь ли всех!

— Смею надеяться, я не вхожу в эти тысячи.

Эти слова «зацепили» Слащева. Он смотрел на Кольцова, и его лицо как-то напряглось, сосредоточилось. Он мучительно вспоминал.