Читаем Избранные произведения. Том I полностью

Снижение ссудного процента. В уезде Аньхуа ссудный процент уже повсюду снижен, снижение проводится и в других уездах. Однако там, где крестьянские союзы очень сильны, помещики, опасаясь «обобществления имущества», вовсе отказывают крестьянам в ссудах, и в деревнях почти нет случаев предоставления ссуд. Стало быть, снижение ссудного процента распространяется лишь на старые долги. По ним не только снижен процент, но кредиторам даже запрещается принуждать должников возвращать долги. Бедняк говорит: «Обижаться нечего, год уж на исходе, возвращу в будущем году».

4. СВЕРЖЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО ГОСПОДСТВА ТУХАО И ЛЕШЭНЬ — ЛИКВИДАЦИЯ СТАРЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ «ДУ» И «ТУАНЬ»[35]

Старые органы власти в «ду» (районе) и «туань» (волости), особенно в «ду» — административной единице, следующей по величине после уезда, — почти полностью находились в руках тухао и лешэнь. Под управлением районных органов власти состояло от 10 тысяч до 50–60 тысяч жителей. Районы имели свои вооруженные силы — отряды местной охраны, пользовались правом самостоятельно облагать население налогами, например поземельным сбором[36] и т. п., имели свою собственную юстицию — они могли, например, по своему усмотрению арестовывать крестьян, заключать их в тюрьму, допрашивать, наказывать. Лешэнь, сидевшие в этих органах власти, были буквально царьками в деревне. Крестьяне меньше считались с президентом республики, дуцзюнями[37] и начальниками уездов, чем с этими местными владыками; только они были подлинным «начальством»; стоило такому «начальству» кашлянуть, и крестьяне уже знали, что им нужно быть начеку. Теперь же в результате бунта в деревне могуществу помещиков всюду положен конец. Разумеется, пали и все административные органы в деревне, находившиеся в руках тухао и лешэнь. Начальники «ду» и «туань» попрятались и не осмеливаются высунуть нос. Людей, обращающихся к ним по любому местному делу, такие начальники отсылают к крестьянскому союзу, заявляя: «Это меня не касается».

Когда об этих начальниках заходит речь в беседах, крестьяне с гневом говорят: «Эти-то прохвосты? Их песенка уже спета!»

Это выражение — «их песенка уже спета» — точнее всего характеризует положение старых административных органов в тех сельских местностях, через которые прокатилась волна революции.

5. ЛИКВИДАЦИЯ ПОМЕЩИЧЬИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ И СОЗДАНИЕ КРЕСТЬЯНСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука