Избранные произведения. Том IV

На протяжении длительного периода движения сопротивления, то есть в течение более 70 лет, начиная с опиумной войны 1840 года и до кануна движения «4 мая» 1919 года, у китайцев не было никакого идейного оружия для борьбы против империализма. Идейное оружие старого закостенелого феодализма потерпело поражение, не устояло и обанкротилось. Не имея другого выхода, китайцы были вынуждены заимствовать из арсенала эпохи буржуазных революций Запада — родины империализма — такого рода идейное оружие и политические программы, как теория эволюции, теория о естественных правах человека и буржуазная республика. Китайцы организовывали политические партии и совершали революции, полагая, что они смогут защититься от иностранных держав и создать республику. Однако все это, как и идейное оружие феодализма, оказалось весьма слабым и, в свою очередь, не устояло, потерпело поражение и обанкротилось.

Русская революция 1917 года пробудила китайцев, и они научились кое-чему новому — марксизму-ленинизму. В Китае родилась Коммунистическая партия, что явилось эпохальным событием. Да и сам Сунь Ят-сен призывал «учиться у России» и ратовал за «союз с Россией, союз с Коммунистической партией». Словом, с этого времени Китай изменил свое направление.

Будучи представителем империалистического правительства, Ачесон, естественно, избегает хоть одним словом упомянуть об империализме. Империалистическую агрессию он изображает так: «пришельцы принесли с собой предприимчивость». Какой прекрасный термин — «предприимчивость»! Однако, усвоив подобную «предприимчивость», китайцы не проявляли ее путем вторжения в Англию или США, а довольствовались «брожением и волнениями» в пределах Китая, то есть поднимали революции против империализма и его прихвостней. К сожалению, ни одна из этих революций не увенчалась успехом, все они терпели поражение от рук империалистов, изобретателей этой «предприимчивости». Тогда китайцы обратились к изучению другого, и, удивительное дело, это сразу же дало эффект.

Коммунистическая партия Китая «была организована в начале 20-х годов под идеологическим воздействием русской революции». Здесь Ачесон оказался прав. Эта идеология есть не что иное, как марксизм-ленинизм. Эта идеология неизмеримо выше той «высокой культуры» буржуазии Запада, какую, по словам Ачесона, «не приносили с собой предыдущие иностранные нашествия в Китай». Убедительным доказательством огромной силы этой идеологии служит тот факт, что буржуазная культура Запада, которая могла быть кичливо названа ачесонами «высокой культурой» по сравнению со старой феодальной культурой Китая, сразу же потерпела поражение, как только столкнулась с усвоенной китайским народом новой, марксистско-ленинской культурой, с научным мировоззрением и теорией социальной революции. Научная и революционная новая культура, которой овладел китайский народ, в первой схватке принесла победу над прихвостнями империализма, северными милитаристами; во второй схватке — победу над еще одним прихвостнем империализма, Чан Кай-ши, который ставил преграды Красной армии Китая на пути ее Великого похода на 25 тысяч ли; в третьей схватке — победу над японским империализмом и его прихвостнем Ван Цзин-вэем, а в четвертой схватке навсегда покончила с господством американских и всех других империалистов в Китае, а также с господством их приспешников — Чан Кай-ши и всех прочих реакционеров.

Марксизм-ленинизм, проникнув в Китай, смог сыграть такую большую роль потому, что социальные условия Китая породили потребность в нем, потому, что он сочетался с революционной практикой китайского народа, и потому, что им овладел китайский народ. Любые идеи, даже самые прекрасные, даже марксизм-ленинизм, не сыграют своей роли, если они не будут сочетаться с объективной действительностью, если не будет объективной потребности в них, если ими не овладеют народные массы. Мы являемся сторонниками исторического материализма и выступаем против исторического идеализма.