Избранные произведения. Том V

Наша политика в деревне правильна, правильна и наша политика в городе. Поэтому крупные волнения в масштабе всей страны, подобные венгерским событиям, у нас не спровоцировать. Самое большее, что возможно, — это локальные беспорядки, которые будет устраивать незначительное число людей в попытке ввести так называемую большую демократию. В большой демократии тоже нет ничего страшного. К ней я подхожу не так, как вы. Некоторые из вас, товарищи, по-видимому, очень боятся ее. В случае появления большой демократии нужно, по-моему, во-первых, не бояться и, во-вторых, придерживаться аналитического подхода, то есть смотреть, что говорится и делается. Вредные элементы, затевающие так называемую большую демократию, неизбежно допустят ошибки в своих словах и действиях, разоблачат и изолируют самих себя. «Перерезать тысячи и десятки тысяч людей» — разве это метод для разрешения противоречий внутри народа? Разве этим можно вызвать сочувствие у большинства людей? И разве не являются прямым нарушением Конституции лозунги «долой фашизм» и «у социализма нет преимуществ»? Коммунистическая партия и руководимая ею власть являются революционными, социализм имеет преимущества, — все это зафиксировано в Конституции и признано народом всей страны. «Войне — да, миру — нет», что ж, прекрасно! Ты призываешь к войне, хотя людей у тебя лишь горстка, солдат мало и офицеры не обучены. Эта зеленая молодежь посходила с ума! При обсуждении трех упомянутых лозунгов в том же шицзячжуанском техникуме из 70 представителей лишь более десяти были за, а остальные 50 с лишним человек — против. Потом лозунги были вынесены на обсуждение 4 тысяч студентов, их никто не одобрил, и эти десять с лишним человек оказались изолированными. Ультрареакционеров, выдвинувших и отстаивавших эти лозунги, всего несколько. Если бы они не прибегли к большой демократии и не расклеивали повсюду лозунги, мы бы не знали, что они собираются делать. Но стоило им пустить в ход большую демократию, как их схватили за хвост. Польза венгерских событий в частности в том и состоит, что они выманили наших китайских муравьев наружу.

В Венгрии большая демократия дезорганизовала партию, правительство и армию. В Китае этого не произойдет. Если бы с одного наскока кучки зеленых студентов наша партия, правительство и армия полностью развалились, мы с вами были бы никчемными людьми. Поэтому не следует пугаться большой демократии. Возникновение беспорядков поможет избавиться от нарыва. Это — хорошее дело. Мы не боялись империализма раньше, не боимся его и теперь. Мы никогда не боялись и Чан Кай-ши. Чего же сейчас страшиться большой демократии? Страшиться, по-моему, не надо. Если кто-нибудь попытается затеять так называемую большую демократию для борьбы против социалистического строя и ликвидации руководства Коммунистической партии, мы применим к нему пролетарскую диктатуру.

В вопросе об интеллигенции сегодня наблюдается отклонение в сторону акцентирования внимания на ее устройстве в ущерб перевоспитанию, иначе говоря, ее устройством занимаются гораздо больше, чем ее перевоспитанием. С расцветом ста цветов и соперничеством ста школ стали побаиваться перевоспитывать интеллигенцию. Раз мы смело пошли на перевоспитание капиталистов, чего нам бояться перевоспитывать интеллигенцию и демократических деятелей?

Ста цветам нужно, по-моему, и впредь давать цвести. Некоторые товарищи считают, что надо разрешать цвести только благоухающим цветам и не позволять расти ядовитым травам. Их мнение свидетельствует о далеко не достаточном понимании курса «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ». Вообще говоря, выступать с контрреволюционными высказываниями, конечно, недопустимо. Однако если они облечены не в контрреволюционную, а в революционную форму, их приходится разрешать, ибо это облегчает их распознание и борьбу с ними. В поле растут и хлеба, и сорняки. Сорняки выпалываются ежегодно, причем не один раз. Говорить, что цвести можно только благоухающим цветам, а не ядовитым травам, — значит говорить, что в поле должны расти только хлеба без единой сорной травинки. Но, как ни говори, любой, осмотрев поле, поймет, что сорняков без прополки нисколько не убавится. От сорняков есть, однако, и польза: после прополки они служат удобрением. Не говорите, что они бесполезны. Бесполезное можно превратить в полезное. Крестьяне из года в год борются с сорняками в поле, нашим партийным писателям, художникам, критикам и профессорам также нужно из года в год бороться с сорняками в области идеологии. Получить закалку в нашем понимании значит пройти через борьбу. Сорняки растут, а мы их выпалываем. Такие противоположности существуют постоянно. Сорняки будут расти и через 10 тысяч лет, а потому и через 10 тысяч лет мы должны бороться с ними.