Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

землю, словно надгробные плиты на кладбище. Мне кажет¬ ся, что люди, которые живут в подобных местах, должны постоянно думать о своем конце и о неизбежной всеобщей гибели, вызываемой не действием времени и природы, а опустошением и насилием. Что касается церквей, то, веро¬ ятно, от них должна быть какая-нибудь польза, иначе доб¬ рые люди не стали бы их строить. Но особенной необхо¬ димости в них нет. Говорят, это храмы господа бога, но, по-моему, Джудит, вся земля — это храм для людей со здравым умом. Ни крепости, ни церкви не делают нас сча¬ стливее. К тому же в наших поселках все враждуют друг с другом, а в лесах царит согласие. Крепости и церкви всегда стоят рядом, и, однако, они явно противоречат друг другу: церкви должны служить делу мира, а крепости стро¬ ятся для войны. Нет, нет, я предпочитаю лесную чащу! — Женщины не созданы для кровопролитий, а им не будет конца, пока длится эта война. — Если вы разумеете белых женщин, я согласен с ва¬ ми — вы недалеки от истины. Но если говорить о красно¬ кожих скво, то им такие дела как раз по нраву. Ничто не может сделать такой счастливой Уа-та-Уа, будущую жену нашего делавара, как мысль, что в эту самую минуту он бродит вокруг лагеря Своих заклятых врагов, охотясь за скальпами. — Послушайте, Зверобой, она ведь женщина! Неужели она не тревожится, зная, что ее любимый подвергает свою жизнь опасности? — Она не думает об опасности, Джудит, она думает о славе. И, когда сердце полно таким чувством, в нем не остается места для страха. Уа-та-Уа — ласковое, кроткое, веселое создание, но она мечтает о славе не меньше, чем любая делаварская девушка. Через час она должна встре¬ тить Змея на том месте, где Хетти высадилась на берег, и я не сомневаюсь, что она теперь волнуется, как всякая жен¬ щина. Но она была бы еще более счастлива, если бы знала, что в этот самый миг ее возлюбленный выслеживает минга, надеясь раздобыть его скальп. — Если вы и впрямь верите этому,* Зверобой, то я не удивляюсь, что вы придаете такое значение природным склонностям. По-моему, любая белая девушка пришла бы в отчаяние, зная, что ее жениху грозит смертельная опас¬ ность. Мне кажется, что и вы, хотя и кажетесь всегда таким 245

невозмутимым и спокойным, не могли бы не тревожиться, зная, что ваша Уа-та-Уа в опасности. — Это другое дело, это совсем другое дело, Джудит. Женщина слишком слабое и нежное создание, чтобы под¬ вергаться такому риску, и мужчина обязан заботиться о ней. Я даже думаю, что это одинаково соответствует нату-^ ре и краснокожего и белого. Но у меня нет своей Уа-та-Уа, да, вероятно, никогда и не будет. — А вот Гарри Непоседе решительно все равно, кто его жена — индейская скво или губернаторская дочка, лишь бы только она была хоть чуточку смазлива и стряпала бы обеды для его ненасытного желудка. — Вы несправедливы к Марчу, Джудит, да, очень несправедливы. Бедный малый сохнет по вас. А когда муж^ чина отдает свое сердце такому существу, как вы, то ни ирокезская, ни делаварская девушка не сможет заставить его изменить этому чувству. Вы можете сколько вашей ду¬ ше угодно смеяться над такими людьми, как Непоседа и я, потому что мы неотесанны и не учились по книгам, но и у нас есть свои достоинства. Не надо презирать честное сердце, девушка, если даже оно не привыкло к разным тон¬ костям, которые нравятся женщинам... — Смеяться над вами, Зверобой?! Неужели вы хоть на одну минуту можете подумать, что я способна поставить вас на одну доску с Гарри Марчем? Нет, нет, я не так глу ¬ па! Никто не может сравнить ваше честное сердце, муже¬ ственную натуру и простодушную правдивость с шумли¬ вым себялюбием, ненасытной жадностью и заносчивой жестокостью Гарри Марча. Самое лучшее, что можно ска¬ зать о нем, заключается в двух его кличках — Торопыга и Непоседа, которые не означают ничего особенно хорошего. Даже мой отец, хотя он и занимается в эту минуту тем же самым делом, что и Гарри, отлично понимает разницу меж¬ ду вами. Я знаю наверное, потому что он сам сказал мне об этом. Джудит была пылкая и порывистая девушка. Она не привыкла к условностям, которые сдерживают проявление девичьих чувств в цивилизованном кругу. Ее свободные и непринужденные манеры были гораздо выше пошлых ухищрений кокетства или же черствой, бессердечной над¬ менности. Она даже схватила обеими руками грубую руку охотника и сжала ее с такой горячностью и силой, что 2Щ