Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

Глава XXIX Медведь не думал больше о цепях, О том, что псы порвут ему бока. Нетронутый олень лежал в куста. Кабан не слышал щелканья кнута, И тихо было все. и жизнь легка. Лорд Дорсет1 У индейцев в таких случаях существовал обычай под¬ вергать самым суровым испытаниям терпение и выдержку своей жертвы. С другой стороны, индейцы считали долгом чести не обнаруживать страха во время пытки, которой подвергали их самих, и притворяться, что они не чувствуют физической боли. В надежде ускорить свою смерть они даже подстрекали врагов к самым страшным пыткам. Чув¬ ствуя, что они не в силах больше переносить мучения, изо¬ бретенные такой дьявольской жестокостью, перед которой меркли все самые адские ухищрения инквизиции, многие индейские воины язвительными замечаниями и издеватель¬ скими речами выводили своих палачей из терпения и таким образом скорее избавлялись от невыносимых страданий. Однако этот остроумный способ искать убежища от свире¬ пости врагов в их же собственных страстях был недоступен Зверобою. У него были особые понятия об обязанностях человека, и он твердо решил лучше все вынести, чем опо¬ зорить себя. Как только вожди решили начать, несколько самых смелых и проворных молодых ирокезов выступили вперед с томагавками в руках. Они собирались метать это опасное оружие, целя в дерево по возможности ближе к голове жертвы, однако стараясь не задеть ее. Это было настолько рискованно, что только люди, известные своим искусством обращаться с томагавком, допускались к такому состяза¬ нию, иначе преждевременная смерть пленника могла вне¬ запно положить конец жестокой забаве. Пленник редко выходил невредимым из этой игры, даже если в ней принимали участие только опытные воины; го¬ раздо чаще плохо рассчитанный удар приносил смерть. На этот раз Расщепленный Дуб и другие старые вожди не без основания опасались, как бы воспоминание о судьбе 1 Перевод Л. Рубинштейна. 456

Пантеры не подстрекнуло какого-нибудь сумасбродного юнца покончить с победителем тем же способом и, может быть, тем же самым оружием, от которого погиб ирокезский воин. Это обстоятельство само по себе делало пытку тома¬ гавками исключительно опасной для Зверобоя. Но, видимо, юноши, приступившие сейчас к состяза¬ нию, больше старались показать свою ловкость, чем ото¬ мстить за смерть юварищей. Они были в возбуждённом, но отнюдь не в свиропом расположении духа, и Расщеплен¬ ный Дуб надеялся, что, когда молодежь удовлетворит свое тщеславие, удастся спасти жизнь пленнику. Первым вышел вперед юноша, по имени Ворон, еще не имевший случая заслужить более воинственное прозвище. Он отличался скорее чрезмерными претензиями, чем лов¬ костью или смелостью. Те, кто знал его характер, решили, что пленнику грозит серьезная опасность, когда Ворон стал в позицию и поднял томагавк. Однако это был добродуш¬ ный юноша, помышлявший лишь о том, чтобы нанести бо¬ лее меткий удар, чем его товарищи. Заметив, что старей¬ шины обращаются к Ворону с какими-то серьезными уве¬ щаниями, Зверобой понял, что у этого воина довольно неважная репутация. В самом деле, Ворону, вероятно, со¬ всем не позволили бы выступить на арене, еслй бы не ува¬ жение к его отцу, престарелому и весьма заслуженному воину, оставшемуся в Канаде. Все же наш герой полностью сохранил самообладание. Он решил, что настал его послед¬ ний час и что нужно благодарить судьбу, если нетвердая рука поразит его прежде, чем начнется пытка. Приосанясь и несколько раз молодцевато размахнув¬ шись, Ворон наконец метнул томагавк. Оружие, завертев¬ шись, просвистело в воздухе, срезало щепку с дерева, к ко¬ торому был привязан пленников нескольких дюймах от его щеки и вонзилось в большой дуб, росший в нескольких яр¬ дах позади. Это был, конечно, плохой удар, о чем возвестил смех, к великому стыду молодого человека. С дру¬ гой стороны, общий, хотя и подавленный, ропот восхище¬ ния пронесся по толпе при виде твердости, с какой пленник выдержал этот удар. Он мог шевелить только головой, ее нарочно не привязали к дереву, чтобы мучители могли за¬ бавляться и торжествовать, глядя, как жертва корчится и пытается избежать удара. Зверобой обманул все подобные ожидания, стоя неподвижно, как дерево, к которому было 457