Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

— А почему бы мне и не помочь Зверобою? — спросила она твердым голосом. — Он брат делаварского вождя; и у меня делаварское сердце... Поди сюда, негодный Терновый Шип, и смой ирокезскую раскраску с своего лица! Встань перед гуронами, ворона! Ты готов есть трупы твоих соб¬ ственных мертвецов, лишь бы не голодать... Поставьте его лицом к лицу со Зверобоем, вожди и воины; я покажу вам, какого негодяя вы приняли в свое племя. Эта смелая, полная убежденности речь, произнесенная на их собственном языке, произвела глубокое впечатление на гуронов. Изменники всегда внушают недоверие, и, хотя трусливый Терновый Шип всячески старался прислужить¬ ся к своим врагам, его раболепие обеспечило ему в лучшем случае презрительное снисхождение с их стороны. Желание сделать Уа-та-Уа своей женой когда-то побудило его изме¬ нить родному племени и предать девушку в руки неприя¬ теля, но среди новых товарищей он нашел серьезных сопер¬ ников, вдобавок презиравших его за измену. Короче говоря, Терновому Шипу позволили остаться в гуронском лагере, но он находился под таким же бдительным надзором, как и сама Уа-та-Уа. Он редко появлялся перед вождями и ста¬ рательно избегал Зверобоя, который до этой минуты не по¬ дозревал о его присутствии. Однако, услышав* свое имя, изменник почувствовал, что прятаться более невозможно. Лицо Тернового Шица было так густо размалевано ирокезскими цветами, что, когда он появился в центре кру¬ га, Зверобой его с первого взгляда не узнал. Изменник при¬ нял вызывающий вид и надменно спросил, в чем его обви¬ няют, — Спроси об этом самого себя, — ответила Уа-та-Уа с задором, хотя во всех ее движениях вдруг почувствовалась какая-то неуверенность, словно она чего-то ожидала. Это сразу заметили и Зверобой и Джудит. — Спроси об этом твое собственное сердце, трусливый предатель делаваров! Не выступай здесь с невинным ли¬ цом. Пойди погляди в ручей — увидишь вражескую рас¬ краску на твоей лживой шкуре, — потом приди обратно и похвастай, как ты убежал от своего племени и взял фран¬ цузское одеяло для покрышки. Размалюй себя пестро, как колибри, — все равно ты останешься черным, как ворона. Уа-та-Уа, живя у гуронов, всегда была так кротка, что теперь они с удивлением слушали ее негодующую речь. . 477

Что касается виновного, то кровь закипела в его жилах, и счастье хорошенькой делаварки, что не в его власти было осуществить месть, которую он уже замышлял, несмотря на всю свою любовь к ней. — Что вам нужно от Тернового Шипа? — спросил он дерзко. — Если бледнолицый устал от жизни, если он боит¬ ся индейских пыток, приказывай, Расщепленный Дуб: я пошлю его по следу воинов, которых мы потеряли... — Нет, вождь, нет, Расщепленный Дуб! — с живостью перебила Уа-та-Уа. — Зверобой ничего не боится, и мень¬ ше всего он боится вороны. Развяжите его, разрежьте его путы, поставьте его лицом к лицу с этой каркающей пти¬ цей, тогда мы увидим, кто из них устал от жизни. Уа-та-Уа рванулась вперед, чтобы выхватить нож у Зверобоя и освободить его, но один пожилой воин остановил ее, повинуясь знаку Расщепленного Дуба. Вождь с подозре¬ нием следил за всеми движениями девушки, потому что, даже когда она говорила как нельзя более развязно, в ней чувствовалась какая-то неуверенность. Она чего-то ждала, и это не могло ускользнуть от внимательного наблюдателя. Она хорошо играла свою роль, но два или три старика сра¬ зу поняли, что она только играет. Итак, ее предложение развязать Зверобоя было отвергнуто, и опечаленную Уа-та- Уа оттащили от дерева в ту самую минуту, когда она уже начинала надеяться на успех. В это время ирокезы, сбив¬ шиеся было в беспорядочную толпу, снова расположились в порядке по кругу. Расщепленный Дуб объявил, что ста¬ рики намерены возобновить пытку: отсрочка продолжалась слишком долго и не привела ни к каким результатам. — Погоди, гурон! Погодите, вожди! — воскликнула Джудит, сама не понимая, что она говорит, и желая любым способом выиграть время. — Ради бога, еще только минуту! Слова эти были прерваны другим, еще более необычай¬ ным происшествием. Какой-то молодой индеец одним прыжком прорвался сквозь ряды гуронов и выскочил на середину круга с величайшей уверенностью и отвагой, ко¬ торая граничила почти с безумием. Пять или шесть часо¬ вых в различных отдаленных пунктах все еще наблюдали за озером, и Расщепленный Дуб в первую минуту подумал, что один из них прибежал с каким-то важным донесением. Движения незнакомца были так быстры, его боевой наряд, сводившийся, как у античной статуи, к простой повязке 478