Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

лове. Моделью послужил не то Юлий Цезарь, не то доктор Фауст — и для того и для другого предположения сущест¬ вуют веские основания». Стены были оклеены свинцово-серыми английскими обоями, на. которых изображалась символическая фигура Британии, скорбно склоняющейся над гробницей генерала Вольфа Сам же герой располагался в некотором отдале¬ нии от рыдающей богини, у самого края полосы, так что его правая рука переходила на следующий кусок; когда Ричард собственноручно наклеивал обои, ему почему-то ни разу не удалось добиться точного совпадения линий, и Британии приходилось оплакивать не только своего пав¬ шего любимца, но и его бесчисленные зверски ампутиро¬ ванные правые руки. Тут сам хирург, совершивший эту противоестественную операцию, возвестил о своем присутствии в зале, громко щелкнув кнутом. — Эй, Бенджамен! Бен Помпа! Так-то ты встречаешь молодую хозяйку? — крикнул он. — Простите его, кузина Элизабет. Не каждому под силу устроить все в должном порядке, но теперь, когда я вернулся, досадных недоразу¬ мений больше не будет. Зажигайте люстры, мистер Пен- гиллен, зажигайте их поживей, чтобы мы могли наконец разглядеть друг друга. Ах да, Дьюк, я привез домой тво¬ его оленя, что. с ним делать, а? — Господи боже ты мой, сквайр, — начал Бенджамен, предварительно утерев рот тыльной стороной руки, — коли бы вы об этом распорядились пораньше, все было бы по ва¬ шему желанию. Я уже свистал всех наверх и начал разда¬ вать команде свечи, когда вы вошли в порт. Но чуть жен¬ щины заслышали ваши бубенцы, они все кинулись бежать, словно их боцман линьком оглаживает; а если и есть в до¬ ме человек, который может сладить с бабами, когда они сорвутся с якоря, то зовут его не Бенджамен Помпа. Но мисс Бетси не рассердится на старика из-за каких-то све¬ чей, или, значит, надевши длинное платье, она изменилась больше, чем корсарский бриг, который выдает себя за тор¬ говца. Элизабет и ее отец продолжали хранить молчание. Им обоим взгрустнулось, когда они вошли в зал: они 1 Вольф Джеймс (1727—1759) — английский генерал, уби¬ тый в Канаде во время войны между Англией и Францией. 508

Экономка почувствовала даже робость, когда были сняты плащ, шубка, сброшен большой капор и ее взгляду открылось прелестное личико...

вспомнили дорогую умершую, чье присутствие еще так не- давно согревало этот дом, в котором Элизабет успела про¬ жить год, перед тем как уехать в пансион. Но тут слуги наконец вспомнили, зачем в люстры и канделябры были вставлены свечи, и, спохватившись, бро¬ сились их зажигать; через минуту зал уже сиял огнями. Печальное настроение нашей героини и ее отца исчез¬ ло вместе с сумраком, окутывавшим зал, и новоприбыв¬ шие начали снимать тяжелые шубы и шапки. Пока они раздевались, Ричард обращался к слугам то с одним, то с другим замечанием и время от времени сооб¬ щал судье какое-нибудь свое соображение насчет оленя, однако весь этот монолог напоминал фортепьянный акком¬ панемент, который слышат, но не слушают, и поэтому мы не станем приводить здесь его слова. Как только Добродетель Петтибон зажгла отведенную ей порцию свечей, она не замедлила вновь подойти к Эли¬ забет, словно для того только, чтобы принять ее шубку, на самом же деле не без завистливой досады желая получше рассмотреть ту, которой предстояло принять от нее бразды правления в доме. Экономка почувствовала даже некото¬ рую робость, когда были сброшены плащ, шубка, теплые платки и чулки, снят большой черный капор и ее взгляду открылось личико, обрамленное блестящими черными, как вороново крыло, локонами; несмотря на нежную прелесть, оно свидетельствовало о твердом характере его обладатель¬ ницы. Лоб Элизабет был безупречно чист и бел, но эта бе¬ лизна не имела ничего общего-с бледностью, говорящей о меланхолии или дурном здоровье. Нос ее можно было бы назвать греческим, если бы не легкая горбинка, делавшая его красоту менее классической, но зато придававшая ему гордое благородство. Рот ее был прелестен и выразителен, но, казалось, не чужд легкого женского кокетства. Он усла¬ ждал не только слух, но и зрение. К тому же Элизабет была прекрасно сложена и довольно высока — это она уна¬ следовала от матери, так же как и цвет глаз, красиво изо¬ гнутые брови и длинные шелковистые ресницы, Но выра¬ жение лица у нее было отцовское: мягкое и привлекатель¬ ное в обычное время, лицо это в минуты гнева становилось строгим и даже суровым, хотя и не утрачивало своей кра¬ соты. От отца же она унаследовала некоторую вспыльчи¬ вость. Когда был снят последний платок, Элизабет предстала 510