Избранные труды

Выше уже отмечалась неправильная позиция, которую по данному вопросу занял Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» (п. 4). Речь идет о требовании, чтобы работники правоохранительных органов в таких случаях действовали в строгом соответствии с положениями ведомственных нормативных актов, предусматривающих основания и порядок применения силы и оружия[1379]. Логически это означает, что в ситуации, приведенной выше, правоприменителю предписывается усматривать превышение пределов необходимой обороны, что противоречит и закону, и здравому смыслу.

Милиционер С. в ночное время нес службу по охране общественного порядка на одной из улиц столичного города. При пресечении преступных действий трех пьяных хулиганов он подвергся нападению с их стороны. Один из преступников, несмотря на то, что С. сделал предупредительный выстрел в воздух, пытался ударить его ножом. Защищаясь, С. выстрелил в него, причинив ранение, повлекшее смерть. Уголовное дело, возбужденное по данному факту, прошло ряд судебных инстанций, и, в конце концов, справедливость восторжествовала: дело было прекращено за отсутствием в действиях С. состава преступления. Он действовал в состоянии правомерной обороны и не превысил ее пределов[1380].

Однако представим, что вышеописанные события произошли в дневное время на многолюдной площади. Как уже отмечалось, Закон РФ «О милиции» (ст. 15) и ведомственные нормативные акты запрещают применять оружие при значительном скоплении людей, когда от этого могут пострадать посторонние лица. Это требование, конечно, правильное, но к условиям правомерности необходимой обороны оно никакого отношения не имеет.

Вполне возможны случаи правомерной обороны и нарушения при этом действующих правил применения оружия. Здесь и необходима дифференцированная юридическая оценка, с одной стороны, факта причинения смерти или вреда здоровью в ситуации обороны и факта нарушения порядка несения службы и применения оружия – с другой.

К сожалению, прекращение за отсутствием состава преступления уголовных дел на основании дифференцированной правовой оценки действий сотрудников правоохранительных органов, правомерно обороняющихся и нарушающих при этом в силу крайней необходимости правила применения оружия, в правоприменительной практике не встречается. Это влечет необоснованное привлечение сотрудников милиции и других правоохранительных органов к уголовной ответственности. Не случайно опрос слушателей Академии управления МВД РФ (лиц, имеющих значительный практический опыт) показал, что подавляющее большинство (более 90 %) опрошенных в качестве одного из существенных мотивов недостаточно эффективного использования сотрудниками органов внутренних дел нормы о необходимой обороне указали на боязнь уголовной ответственности за применение огнестрельного оружия. Такие психологические установки надо решительно преодолевать.

Упомянутый п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. в настоящее время вступил в противоречие с законом (ч. 3 ст. 37 УК РФ). К тому же и в Законе РФ «О милиции» (ст. 24) указывается, что на деятельность сотрудника милиции распространяются положения о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости, установленные законодательством. Никакие ограничения в этом плане законодателем не предусмотрены.

Проект уголовного кодекса: надежды и разочарования [1381]

1. В 1992 г. авторским коллективом, подготовившим обсуждаемый проект, была опубликована концепция предстоящей работы по реформе уголовного законодательства (см.: Концептуальные начала уголовного законодательства Российской Федерации // Советская юстиция. 1992. № 3; Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Государство и право. 1992. № 8). К сожалению, в представленном проекте УК далеко не все заявленные идеи нашли свое последовательное разрешение.

2. Важнейшее концептуальное положение реформы заключается в приведении российского уголовного законодательства в соответствие с современной иерархией социальных ценностей, принятых в демократическом обществе. Речь идет о принципиальном изменении ценностно-нормативных приоритетов в сфере борьбы с преступностью исходя из того, что высшей социальной ценностью в цивилизованном мире является человек. Отсюда – приоритетность задачи охраны личности от преступных посягательств и, в частности, защиты прав и законных интересов потерпевшего.