Избранные труды

Изучение личности преступника на основе психологии и социальной психологии является необходимым разделом марксистской криминологии, и поскольку гены (хромосомы) влияют на темперамент, характер, способности, интересы и потребности, то не вызывает сомнений и то, что «психические свойства человека в какой-то мере зависят от наследственных задатков, получаемых от родителей, но характер, поведение и личность человека в основном определяются условиями его жизни и воспитания, т. е. зависят от социальной среды, окружавшей его в детские и юношеские годы» (В. В. Алпатов. Предисловие к книге Ш. Ауэрбах «Генетика», стр. 7–8).

Прекрасно известно, что лица, находящиеся в одинаковых социальных условиях и в сходных конкретных ситуациях, вовсе не все и не всегда совершают преступления. Личные их свойства (которые в какой-то мере определяются и биологически и через которые внешние социальные факторы действуют) имеют важное значение для детерминации их поведения (см. О. В. Фрейеров. О так называемом биологическом аспекте проблемы преступности. «Советское государство и право», 1966, № 10, стр. 112). Личность действительно «включает в себя как социально обусловленные, так и биологически обусловленные черты» (К. Платонов. Изучать личность преступника. «Литературная газета», 1968, № 38), однако когда мы ставим перед обществом задачу исправления личности, то мы имеем в виду воздействие не на биологическую природу человека, а на ее социальную обусловленность. Суть вопроса заключается в том, что «преступной личности, равно как преступных качеств и свойств личности, не существует, поэтому биологических причин преступности нет» (Н. А. Стручков. О механизме взаимного влияния обстоятельств, обусловливающих совершение преступлений, «Советское государство и право», 1966, № 10 Г стр. 115).

Профессор Калифорнийского университета Т. Шибутани пишет: «Биологическое наследственное снаряжение не определяет, что человек будет делать, но оно накладывает известные ограничения на то, что он может делать» (Т. Шибутани. Социальная психология. М. 1969, стр. 448).

Признание того, что преступность хотя бы частично может быть объяснена биологически, исключает возможность полной ликвидации преступности путем применения социальных мер.

Не вызывает сомнений, что генетически действительно передаются многие элементы темперамента, характера, эмоциональные, волевые, интеллектуальные свойства субъекта, которые, конечно, детерминируются не только биологически, но и социально, они ceteris paribus могут быть детерминантами при совершении конкретного преступления. Однако в других конкретных условиях они же могут детерминировать не общественно опасное, а общественно полезное поведение. Субъекты с одинаковыми эмоциональными, волевыми и интеллектуальными особенностями могут в одной ситуации стать виновными в хулиганстве, а в другой выступить на защиту человека, подвергшегося нападению, или с риском для собственной жизни участвовать в ликвидации аварии на производстве.

Насколько следует быть осторожным с выведением подобного рода «закономерностей», можно видеть на следующем примере: если на десять тысяч человек, проживающих дома, ежегодно умирает х человек, то на десять тысяч человек, находящихся в больницах, умирает намного больше, скажем 3х. Из такой статистики нетрудно сделать абсурдный вывод, что нахождение в больницах является одной из важных причин роста смертности. Однако всякому ясно, что хотя между этими явлениями имеется связь, но нет не только причинной связи, но и детерминированности вообще, так как нахождение в больнице и смертность порождаются общей для них причиной – болезнью субъекта.

Если одно обстоятельство сопутствует другому, если они «сосуществуют», это еще вовсе не означает, что одно из них является причиной второго, такие явления могут быть как взаимодействующими, так и порожденными другими общими для них третьими явлениями. Давно была вскрыта логическая ошибочность положения post hoc ergo propter hoc[1192], не менее ошибочно и подобное причинное связывание сосуществующих явлений.

В условиях эксплуататорского строя преступность порождается антагонистическими противоречиями внутри общества, и существование преступности неизбежно, пока эти противоречия не будут уничтожены.

Однако далеко не каждый человек становится преступником даже в условиях эксплуататорского общества. Неизбежность преступности как социального явления вовсе не означает неизбежности для отдельного лица стать преступником.