Избранные труды

В деятельности органов внутренних дел за каждым крупным организационным или функциональным изменением нужно суметь увидеть ближайшие и более отдаленные социальные, а не только оперативные последствия. Создание ПМГ, увеличение количества авто-мототранспорта в милиции, улучшение связи – все эти разнопорядковые процессы имеют одно общее свойство: создавая безусловные оперативные выгоды, они влекут за собой более или менее отдаленные и не всегда очевидные социальные последствия. В частности, они оказывают серьезное влияние на обслуживание населения в сфере охраны общественного порядка и общественной безопасности, на самые разные стороны деятельности субъектов управления, в том числе и на тенденции преобразования оперативной обстановки как в данном регионе, так и в более значительных масштабах.

ПМГ в ее сегодняшнем виде как способ организации наружной службы (вид наряда милиции) и увеличение количества авто-мототранспорта в органах внутренних дел как материально-техническая предпосылка моторизации позволили логически продолжить тот процесс, который начался в милиции увеличением удельного веса патрульного способа организации наружной службы по сравнению с постовой. Этот неизбежный и в синтезированной оценке, безусловно, позитивный процесс, способствующий интенсификации деятельности сотрудников милиции, как и любое реальное жизненное явление, наряду с положительной имеет и отрицательную сторону: нарушаются устойчивые межличностные связи между сотрудниками милиции и представителями той совокупности граждан, которую они обслуживают. Старшину милиции Ивана Ивановича Иванова для несения службы все дальше увозят от тех людей, которые знали его как своего постового и к которым он привык. Постепенно Иванов перестает быть Иваном Ивановичем и в актах правоприменения (с позиции социальной психологии – в актах общения) все чаще предстает перед гражданами безликим представителем весьма строгого учреждения (то есть общение приобретает исключительно ролевой характер) со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Заслуживают ли внимания эти изменения?

Можно, конечно, просто отмахнуться от тревожных ноток в выступлениях печати («Литературной газеты», например) по поводу того, что с улицы исчез милиционер. Отмахнуться как от некомпетентных, ибо, с точки зрения оперативно-служебной, никаких отрицательных последствий это не повлекло. Напротив, по оперативным параметрам все выглядит как раз наоборот: резкое ускорение приема и прохождения сигнала о происшествии, принятия и исполнения управленческого решения привело к тому, что оперативное обслуживание населения вообще и реагирование милиции на происшествия в частности улучшилось. Тем не менее и отмахиваться от таких суждений нельзя хотя бы потому, что уже сама распространенность делает их элементом общественного мнения, существенным элементом среды функционирования органов внутренних дел. Общественное мнение не перестает существовать оттого, что оно неверно отражает действительное положение вещей.

Исходная часть суждения «на улицах становится меньше сотрудников милиции» в принципе верна, и воспринимается она большинством населения. Тогда как улучшение обслуживания, в частности, быстрота реакции на совершение серьезных преступлений, воспринимается значительно меньшей частью граждан – сторонами конфликта и ближайшим окружением.

К тому же, и это очень важно отметить, при таком способе организации службы становится все больше людей, которые вплотную сталкиваются с сотрудником милиции только в условиях конфликта. В иных ситуациях общения просто не происходит. В результате в сознании формируется устойчивая взаимосвязь: сотрудник милиции – конфликт; конфликт – сотрудник милиции.

Когда размышляешь над этими изменениями в организации наружной службы милиции, то по ассоциации внимание привлекает вот еще какая тенденция в реальной жизни.

За последние десятилетия произошло явное снижение порога значимости, который разделяет в общественном мнении конфликты, требующие вмешательства власти, и конфликты, которые можно разрешить собственными силами. Не порождает ли все увеличивающаяся простота в вызове милиции, легкость вовлечения ее представителей даже в самый маловажный конфликт иждивенческих настроений среди граждан? Не отвыкают ли они от иных способов защиты своих законных интересов, кроме принесения жалоб в компетентные (а подчас и в некомпетентные) органы?

Причем вот что любопытно. За годы Советской власти обращение к милиции даже для разрешения семейных скандалов стало нормой. Дежурного уже не удивляет, если к нему обращается женщина с требованием… «попугать мужа».