Избранные труды

Ни в коем случае! Цель и средства находятся в диалектической взаимосвязи. Из этого бесспорного в своей общей форме положения нужно делать выводы применительно к конкретным ситуациям в конкретных отраслях деятельности. Подглядывать в замочную скважину безнравственно, но безнравственно поступил бы и следователь, отказавшийся в связи с этим допрашивать соседку-склочницу, располагающую нужной для раскрытия преступления информацией, полученной именно таким образом. Разве у кого-нибудь повернется язык назвать безнравственным поведение капитана милиции Мазарина из кинофильма «Дело № 306»? А ведь он осуществлял наблюдение за преступниками, проникнув в заросли, окружающие дачу. С позиций преступников сотрудник милиции подглядывал за ними. Так что нравственная оценка зависит еще и от того, кто и с каких позиций оценивает? Вот почему мне представляются порочными в своей основе любые противопоставления нравственного и правового долга.

Таким образом, подводя итоги, я могу повторить, не опасаясь навязать своего мнения читателю: следственная хитрость допустима в уголовном судопроизводстве. Более того, в определенных случаях ее использование является обязанностью следователя и элементом его профессионального мастерства. Правда, при этом надо помнить, что применение следственной хитрости ограничено определенными условиями.

Мне бы не хотелось, чтобы у читателя создалось впечатление, что хитрость является единственным оружием следователя. Конечно же, нет. Оно не только не единственное, но даже и не главное. И останавливались мы на нем столь подробно только для того, чтобы, как уже говорилось, показать, что не все в правоохранительной деятельности просто, что при взгляде со стороны простым представляется. Кроме того, эта взаимосвязь простого и сложного служит ступенькой к рассмотрению значительно более сложной и более значимой проблемы – проблемы о роли наказания в борьбе с преступностью.

Око за око!

18 июня 1978 года областная молодежная газета «Ленинская смена» опубликовала статью «Супермен из Дзержинска». Ее автор – корреспондент газеты Т. Шукова – рассказала читателям об уголовном деле по обвинению семнадцатилетнего Ахмалетдинова. Горьковский областной суд, рассматривая дело по первой инстанции, признал подсудимого виновным в двойном убийстве.

Статья вызвала громадную редакционную почту. Ее интенсивность обусловлена, на мой взгляд, не только индивидуальными особенностями уголовного дела, но и обостренным общественным интересом к проблеме правонарушений несовершеннолетних вообще.

Редакция переслала мне копии читательских писем и попросила прокомментировать как их, так и события, вызвавшие эти полные гражданских чувств послания. Тогда я написал статью для газеты[219]. Сейчас же я вспоминаю материалы дела и отклики на статью, для того чтобы перейти к вопросам, связанным с возможностями уголовного наказания.

Я юрист, поэтому в своих рассуждениях постараюсь сдерживать эмоции и быть сугубо рационалистичным, хотя боюсь, что это мне не всегда удастся. Очень уж одиозна фигура осужденного, вопиющ предмет исследования: лишены жизни два достойных человека, физически искалечен третий, осиротели трое малолетних детей, потеряла любимого сына мать – и все это дело рук одного семнадцатилетнего Владимира Ахмалетдинова.

Инспектор уголовного розыска, который участвовал в изобличении убийцы, рассказывал мне, что того очень заботило, как его встретят «в зоне» (то есть в исправительно-трудовой колонии), он даже свое поведение на предварительном следствии пытался строить, ориентируясь на создание себе определенного имиджа. «Имидж» – термин американской социологии, означающий облик субъекта в восприятии окружающих. Этот облик может иметь мало общего с действительной сущностью человека.

Слова инспектора напомнили мне «Записки из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского. Писатель, как известно, отбывая наказание за участие в кружке Петрашевского, четыре года провел в Омском каторжном остроге. Вот как он характеризует его обитателей: «…весь этот народ, за некоторыми немногими исключениями… страшно тщеславный, хвастливый, обидчивый и в высшей степени формалист… Все были помешаны на том: как наружно держать себя… Вообще тщеславие, наружность были на первом плане» (Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 10 т. – М.: ГИХЛ, 1956. – Т. 3. – С. 399).

Газетная статья называлась «Супермен из Дзержинска». Нет, не «супермен» Ахмалетдинов. Что в нем сверхчеловеческого? Чисто человеческих качеств в нем как раз явный недобор.

Суд назначил подсудимому наказание в виде десяти лет лишения свободы. Девять десятых читателей, приславших свои письма в газету, не удовлетворены приговором. Они требуют расстрела.

«Это он, Владимир Ахмалетдинов, – пишут работники завода пластмасс (под письмом 93 подписи), – стрелял в наших комсомольцев из-за угла на заре Советской власти. Это он предавал Родину в тяжелые годы Великой Отечественной войны». «Вот из таких и только из таких были в войну предатели, служили у немцев в полиции, были карателями», – вторит им читатель С. Г. Терещенко.